Я - марионетка, мне выбор не светит.
Софиты в глаза и с кляпом во рту,
Бездумно пляшу на блестящем паркете
За Эликсир счастья и за еду.
Вишу за кулисами. Выход, мой снова.
Шальной кукловод берёт в руки меня,
Все нити проверил. Всё, кукла готова
Оплакивать драму вчерашнего дня.
Мой плач вам смешон, а смех насторожит.
Чему так доволен, безвольный наш шут?
Напомнят, что сделан из замшевой кожи
И туже затянут под грудью мне жгут.
Истерики часть – продолжение драмы.
Сверкающей вспышкой немой репортер,
Талантливо, тонко, не ведая срама,
Кадрирует ловко. Я - глупый позёр.
А сверху, с азартом, одной рукой мастер
Усердно калит свою опперету.
Чтоб в теле из глины проснулись все страсти
Он тушит своим языком сигарету.
Я в бешеном танце. Мелькание сцены,
Внимательно смотрит зал чёрной дырой.
Один персонаж – никакой перемены.
Восторжена публика этой игрой.
Не хватит толпе - мастер адреналином
Подстегнут, заряжен, ведомый лишь им.
Терзает меня на лоб пот с бриолином
Стекает, рисуя уродливый грим.
В неистовстве жутком от пены успеха,
Потерян холодный контроль мастерства.
Мне уши сдавило лавиною смеха.
Отдельно нога моего естества.
Повис я. Так странно что вовсе не больно
И мой кукловод не вводит запас.
Еще бы - Фурор! Здесь нет недовольных!
Овацией шумной закончился фарс.
Вот новое утро, проснувшись в почёте,
Довольный собой, обо мне не скорбя -
Он поднял с ухмылкой не важного в счете,
Швырнул меня в кучу таких же, как я.