Я зелёную поляну, словно скатерть-самобранку,
Постелю на лысый череп престарелого холма,
И прилягу на пригорке, вспомню девочку-крестьянку,
Вспомню белые в дубраве деревенские дома.
От таких воспоминаний пахнет мёдом и цветами,
Заплетёнными в сознанье васильковой чистоты.
Здесь с пригорка любоваться можно этими местами,
Отпуская на свободу сокровенные мечты.
После боя, после драки кулаки макну в сметану,
Быстро ссадины затянет, и опять цветут сады.
Скажете, впадаю в детство? С этим спорить я не стану,
Вспомню лес на горизонте и бездонные пруды.
Лес меня встречал прохладой, как приветливый хозяин,
Открывал свои амбары, приглашая в закрома.
Лес, товарищ, друг мой ситный, хоть и не был я крестьянин,
Но, поверь, доныне снятся у околицы дома.
Там ещё была тропинка к родниковому началу,
Где живой воды напиться было, братцы, хорошо!
Я потом по той тропинке к незнакомому причалу
Босиком, в одной рубашке так из детства и ушёл.
Но осталось где-то в сердце ключевой воды журчанье,
Словно просит дать ей силы, как когда-то я просил.
Просит роща, просит пашня, а в ответ, в ответ молчанье.
Если мы убьём природу, где ж набраться этих сил?