В колодце каменном и странном,
Где запах шин взамен духов,
До дыр застирывая раны,
Жила последняя любовь.
Над платьем, тёмным, словно ряса, —
Ланит прозрачных чистый тон;
Смущала редкостная раса
Видавших белый свет ворон.
Храпели по ночам куранты,
Будили верную мигрень…
Соседи были толерантны
И говорили: «Добрый день!»
Сзывая воробьёв на вече,
Она крошила хлеб в окно.
Из молока сгущался вечер.
Струились тени из кино.
Из исторического тома,
Что чуткий окунь на блесну,
Опять боярский сын Истома
Летел вдыхать её весну.
Она боялась обознаться,
Как строчкой вывести клише, —
И век жила, и всё семнадцать,
И — ни в душе, ни в шалаше.
Пустой роман манил лагуной,
Сгибая нервы на излом,
И жизнь утопленницы юной
В колодце каменном и злом —
Настой земных противоречий,
Из звёздных бусинок вино —
Была лишь ожиданьем встречи,
Которой быть не суждено.
Завеса каменная, рухни!
Столетних крыш — иссохни, слизь!
Однажды на небесной кухне
Под вечер духи собрались —
Вопрос судьбы обыкновенной
Решать беседой нараспев.
Завидев свет на дне Вселенной.
В колодце звёздочку узрев.
Любой пассаж здесь был духовен
И полнозвучен каждый слог —
Как будто с Моцартом Бетховен
Ведут неспешный диалог:
— Прозрачность дум, хрустальность тела —
Как звёздам вышняя хвала.
Текли года. — Она терпела.
Спускалась ночь. — Она ждала.
Он — нескончаемо далёко,
Её не сыщет днём с огнём.
Что ж — никакого самотёка;
Она — последняя!.. Рискнём!
…И в нашем пламенном светиле,
В бессчётный, но особый раз,
Чуть-чуть пружинку подкрутили,
И прошептали: «В добрый час!»
Ночного неба карта бита!
В густую тьму бежит лазурь;
Уже меняется орбита
По мановенью звёздных бурь,
И в храм печальной недотроги,
В её похожих дней петит,
Поток лучей торит дороги
Тому, кто жизнь ей осветит.
Продолжать — ? )))))