В квадрат стола вонзаю локти,
брожу рукой в просторе лба,
бумага в пышности и лоске
предложит мне поверхность льда,
где в сумасбродстве лёгких линий
теплом и ручки, и руки
тревожит серебристый иней
сиротство доли и строки,
вгрызаясь в целлюлозы мякоть
волшебный след оставит шар,
он фиолетовую слякоть
чернил и слёз перемешал.
Щенок мой – шарик, ты не дремлешь,
звучит ответно грустный визг,
которому никто не внемлет
в бессоньи глаз и соли брызг,
укрывшись куполом ладони,
прижавши к пальцу правый бок,
строчит свои стихи в бездоньи
мой маленький Собачий бог...
(i)