Лишь пару лет назад
он был так юн, застенчив,
что злобный окрик ветра,
его тычки и тряски
сносил, дрожа смиренно,
боясь шепнуть и слово,
приблизившись к окну.
Сейчас освоился, подрос
и запросто в стекло стучится,
едва почуя аромат солянки,
оладьев кабачковых
и требовательно так тянет
ко мне ладони веток.
А лишь осмелится борей чуть дунуть -
со скрежетом в карниз мой барабанит
и в раму бьёт
и жалуется, не щадя мой слух.