На остров чёрных лав скуднее Атакамы,
Где впадины пещер и птиц угрюмый хор,
На стекловидных глыб подъём из океана
Тоска и Одиночество уставились в упор.
Губительны места. Кустарник непролазный
Никем ещё не назван, не знающий плодов.
И пляжи без следов, ракушечные массы,
Покрошенные мелко настойчивой водой.
Сестрицы веселеют: "Здесь пальцем не укажут.
И сами королевы! Нет хуже этих мест,
Что очень гармоничны: на всём заметна сажа
Совсем по настроенью, которое не съест."
Придуманный кораблик направили в лагуну,
Опять повеселели: вблизи ещё черней!
Тоска похорошела, смотрелась очень юной.
Сестрица Одиночество присматривалась к ней.
Легко сошли на берег, следы из двух цепочек.
Сказала Одиночество: "Полезен компромисс".
А женщина упряма, когда чего-то хочет,
И взгляд её поверхностный не опускала вниз.
Уже и безразлично, следы цивилизаций
(Верёвочки, обрывки пакетов, бутыли)
Повсюду - виновато течение, коль вкратце.
Когда гуляли берегом, не видеть не могли.
Собрали все бутылки, разорванные снасти,
Что волны наносили, и щепки, и доску -
У женщин будет домик от всякой им напасти...
Азарт у собирательниц, вы б видели Тоску!
Спешат, болтая весело, надежда окрыляет:
Здесь пальцем не укажут! Здесь будем заодно!
Везение, однако - остаться в этом крае.
Идут, несут, щебечут - быть счастью суждено.
"И сменим каждой имя - меняться, так меняться".
Кто предложил, не помню. Я в этот день спала.
Приснилось - убегали, смеясь, по пляжу грации.
К бумажному кораблику. Такие вот дела.
28.07.11.
Худ. Леон Бакст