Говорящему – нету резона
говорить, головы не беречь.
Но, как в обморок «Тихого Дона»
снова падаю в русскую речь.
В тонких шлейфах полуденной пыли
Калитва, а за ней бунчуки.
Тут коней мои предки поили,
вытирали о гривы клинки.
Вдруг подумаешь – памятен я ли
старику с головою седой?
Тут прошли мои предки с боями,
для кого-то последней бедой.
Сколь железных сапог износили!
Мох курили и ели кору.
Я родился и вырос в России,
и, Господь даст, в России умру.
Эту землю мы ели и пели,
в эту землю ложились костьми,
и полить её кровью успели,
и удобрить своими детьми.
Что ж теперь безтолково виниться,
если мысли уснуть не дают,
как горят её рожь да пшеница,
кони скачут, и девки поют?