Вновь голова от зорких мыслей горяча… —
Вот-вот светать начнёт.
Лишь подождать немного.
Родные птичьи голоса опять звучат
Так, будто просят о своём о чём-то Бога.
Мои бессонницы — во благо, если дух
Ни тела немощью, ни стенами не скован,
Когда от переосмысления иду
К тому, что я с надеждой смею молвить слово.
Совсем не кроткая, робею всякий раз
До замирания дыханья, еле слышно,
Не опуская всё же покаянных глаз,
Я обращусь смиренно: «Господи! Всевышний!
И да святится имя вечное Твоё,
И пусть на всё Твоя святая будет воля!
Прости нас, Боже, что неправедно живём —
Не потому ли в мире этом столько боли?
Спасибо, Господи, за трудный хлеб в горсти,
И неразумие прости, и прегрешенья.
И мне, другим сумевшей столькое простить,
Дай силы там, где нету силы для прощенья.
Когда хлестала клеветы лихая плеть,
Тобой терпение даровано мне было,
Уменье и немилосердного жалеть
И больше верить в тех, кого не разлюбила.
Ты, столько раз меня спасавший, помоги,
Не дай отчаяться, претерпевая муки,
Когда бесчинствуют и злобствуют враги
И двоедушие проглядывает в друге…
Оставь пытливый разум ясным, мой Господь,
И пусть любови свет усталым сердцем правит,
Живую душу и измученную плоть
Во испытаниях грядущих не остави.
Своею милостью продли теченье дней
Ей, исстрадавшейся в невзгодах и раденьях,
Но не щадившей сердца, матери моей —
Прошу защиты для неё и снисхожденья.
Храни, Спаситель, в мире, схожем на Содом,
Неравнодушных братьев, совестью ведомых !
Что до меня… — пусть не сейчас,
пускай — потом,
А не дождусь: уже не мне — пошли другому…