Земную жизнь пройдя наполовину,
И силясь разобраться в бытие,
Я как-то бросил взгляд себе за спину
И понял, что бегу по колее.
Качусь себе, как камешек по руслу,
Влача годами службу и семью.
И жизнь моя бессмысленно и и тускло
Готова кануть в эту колею.
Душа немедля перемен взалкала,
А здравый смысл испуганно померк.
И, шалый от бунтарского накала,
Я вдруг рванул куда-то вбок и вверх.
Мне удалось!
Расправив гордо крылья,
Я пёр вперёд по кочкам и пескам,
Смеясь, когда знакомые крутили,
Меня увидев, пальцем у виска.
Я бунтовал.
И по законам бунта
Всё сокрушал подряд и наобум.
А впереди маячила, как будто,
Цель, что всегда оправдывает бунт.
Я счастлив был от выбранного курса,
Где путь был свой,
Судьба была своя…
Пока опять назад не оглянулся.
А за спиной всё та же колея.
Лишь тем от прежней колеи отлична,
Что чуть поглубже, малость поновей,
Да на стене приляпана табличка:
«Для дураков и прочих бунтарей».
И вдруг поняв , что в бунте нет спасенья,
Что мой побег – лишь плод чужих идей,
Воззвал я к Богу,
Ибо в то мгновенье
Я устрашился помощи людей.
Бог снизошёл так, как снисходят Боги
К земным глупцам, от коих толку нет.
И Бог изрёк: – У всех свои дороги,
От малой капли до больших планет.
Лишь вы, как класс полуразумных «хомо»,
Извечно сонмы делите свои:
Одни влачатся колеёй знакомой,
Другие строят эти колеи.
Но вот беда:
Владыкам многих судеб,
Царям, вождям, ну, всем земным божкам,
И невдомёк, что и они, по сути,
Всю жизнь свою бегут по желобкам.
Бог всё сказал.
И Бог ушёл, как не был.
А я остался, грешник, на земле.
Но перед тем, как Он растаял в небе,
Заметил я:
Он шёл по колее.