День второй. Третье октября 2010 года, 15:08
Она тщетно пыталась успокоиться. Настроения что-то отмечать не было совершенно… Но придется. Снова надеть маску, улыбаться, встречать гостей… Принимать поздравления. А на самом деле хочется забиться в самый темный угол и сидеть там… Или снова сбежать из дома и быть рядом, как вчера… Он заболел в её день рождения, и она осталась с ним. Какой уж тут праздник…
На следующее утро всё же передумала – было неудобно перед друзьями, да и нужно было отвлечься… Только как-то ускользнул от её внимания тот факт, что она останется одна. Надежда только на друзей… Только не сорваться…
Словно услышав её немые молитвы, вернулась мама. И вдруг стало так спокойно и хорошо… Как в детстве – упадешь, разбив коленку, и уже слезы на глазах. А мама подойдет, поцелует – и боль уходит, и мы уже снова смеемся, рисуя зеленкой на ноге узоры… С возрастом такие простые, но такие важные моменты мы почему-то перестаем замечать. Становимся слишком самостоятельными, слишком независимыми… И осознание того, как важно нам было присутствие близких в нашей жизни, приходит порой слишком поздно… На глазах закипали слезы. Смахнув их тыльной стороной ладони, она отправилась на кухню…
Слишком часто в последнее время она стала плакать. Что это? Проявление слабости и расшатанных до предела нервов, или же она снова возвращается к себе – той робкой, стеснительной девочке, которой она была до тринадцати лет? Той, которая не могла сдержать слез, услышав красивую песню или прочитав книгу, для которой все эмоции были просты и понятны – для нее заплакать в ответ на обиду было так же естественно, как и дышать. Но только наедине с самой собой, не показывая никому своей боли. Потом и оставаясь одна, она сдерживалась. И научилась, в конце концов, обходиться без слез… Но вскоре стала замечать, что и на радостные события она реагирует уже не столь открыто и свободно, как раньше. Она научилась скрывать не только обиды, но и радость. Скрывать не от кого-то – от самой себя…
А сейчас она плачет чуть ли не каждую ночь… Он не был для неё обезболивающим, как вначале показалось ей, нет. Он стал для неё наркотиком. Ей необходимо было видеть его, думать о нем, говорить о нем… И когда она сама себе перекрыла все возможные контакты – наступил период ломки… От этого слова её передернуло. Ну и сравненьице… А ведь и в самом деле – на какое-то мгновение его стало слишком много в её жизни. Слишком. Передоз. Теперь потихоньку наступает выздоровление. Медленно и мучительно.
Она с замиранием сердца ждала условленного часа. Сейчас придут друзья… и он. Почти месяц она избегала совместных встреч, в страхе, что снова повторится та история… Что же будет сегодня?
Ничего. Ничего не случилось, кроме пары быстрых внимательных взглядов… и предложения как-нибудь сходить вновь на дачу, посмотреть на звезды, отчего поднялись со дна души обрывки воспоминаний о недавних событиях…
Еще пара часов – и наконец она одна, надежно спрятавшись за стенами своей комнаты, словно за стенами замка, крепко обняв плюшевого медведя, упрямо борется с сомнениями и грустью. Она все сделала правильно… Правильно. Правильно! Порой эти слова становятся для нас заклинанием, которое призвано заглушить наш внутренний голос, голос наших желаний… Мы твердим их, словно молитву, в надежде, что они воплотятся в жизнь и то однажды принятое нами решение окажется единственно верным…
А во сне она вновь становилась другой… И поезд пронзительно синего цвета увозил её прочь от распахнутых в летнее небо серых глаз, в которые она так старалась заглянуть, но все же не смогла…