... двор согрело майское солнце, согрело щебечущих птиц, деревья, пробивающуюся повсюду зеленую поросль, теплый ветерок ерошил волосы. А возле седьмого дома у скамейки, как всегда, толпились ребятишки: совсем малыши и постарше, девочки и мальчики- - они стекались сюда со всей парковой, приходили даже с девятиэтажек и хохловки, приходили с самого утра, забывая о новых игрушках, велосипедах-роликах, телевизорах-компьютерах...
- еще, еще, еще!!! - звонкий разноголосый хор спугнул голубей, и те с шумом снялись с облюбованых мест, полетели искать дворы потише.
- Ну, пожаалуйста...
- А на обед вам еще не пора? - проворчал дед Василий.
- Не пора! Не пора! Ну, пожалуйста!
Ооо... он знал, как управляться с этой разношерстной братией, и при желании мог бы вить из них веревки...
- Уговорили, - покряхтел, усаживаясь поудобней, оперся на свою железную тросточку, тяжело вздохнул, в густых черных усах пряталась довольная улыбка, - слушайте...
Нет, сейчас он совсем не был похож на старика, пусть и моложавого, но все же... - скорее на хищника, матерого лесного кота, готовящегося к прыжку.
- Никаких жили-были и в тридевятом царстве, в тридесятом государстве... - сурово произнес Василий. - Эта история правдива от начала и до конца... - еще раз внимательно оглядел притихших детей и начал рассказывать.
...на этом самом месте раньше была роща. Вон тот дуб, видите, - все, что осталось от нее. А наш парк - все, что осталось от дремучих чащоб окружавших эту рощу. Места были глухие и славой дурной пользовались. Много чего рассказывали, и что бродит по здешним буреломам, да оврагам лихо одноглазое, и что средь корней Великий Полоз живет, про разбойников тоже... Но что правда, что вымысел, - о том мало кто знал. А вот люди иногда пропадали - это да.
Новые дороги все этого леса сторонились, но была и старая - напрямки, и, что удивительно, ведь не зарастала, хоть и не пользовались. А лес... С опушки и не подумаешь ничего худого. Идешь: сосны, березки, кое-где даже камнями путь выложен (видно, когда-то ручей или речка намыли). Солнышко греет сквозь листву, ветерок в вышине шелестит, - хорошооо, будто в сказку попал, и в голове так светло и просторно, и в теле легкость, и кажется, что дорожка сама под ноги стелется.
Запахи влажные, пряные. Птахи невидимками в ветвях снуют-щебечут. Вот пенек мхом поросший - красиво, грибов влажные головки из мха торчат; там, у камней, алые капельки земляники рассыпались. А дальше, за пригорком, ельник, в опавшей хвое, небось, черных груздей видимо-невидимо. Бежишь вниз - мелькают деревья, мелькают свет и тень, и все кружится, кружится, кружится. И словно голосами полнится лес: кто-то поет, кто-то шепчет, - и слова такие знакомые, вот сейчас, еще немного и пойму, пойму что-то очень важное для себя...
А за теми деревьями, знаю, кто-то ждет меня, давно уже ждет. Сумерки скрывают стволы могучих дубов. И что-то блестит в тени самого большого. Что-то такое... Какой-то железный столб. Темнота над ним...
Нет, это не темнота! Это густая черная шерсть!
Огромный кот сидящий на столбе, открыл глаза. Резко наклонился, обнажая клыки. И этот взгляд, такой человеческий, такой завораживающий, все ближе и ближе, он заполняет все собой...
- Вот вы и попались, деточки!
- Мяаау!
Громкий кошачий вопль заставил очнуться замерших детей. Облачко, набежавшее на солнце, поплыло дальше и двор снова залило ласковым теплым золотом.
- Все! Теперь вам точно пора на обед. И мне, между прочим, тоже. Я старый человек и у меня график, - Василий нетерпеливо застучал своей железной тростью.
Детки потеряно оглядывались, терли глаза... Но вот уже потихоньку загомонили, заулыбались и дед улыбался в ответ.
- Запомните, сказки бывают разные: страшные и не очень, простые и удивительные, веселые и грустные. Жизнь - самая главная сказка, верьте в нее и она станет для вас волшебной.
И спохватившись, хлопнул себя по колену:
- Чуть не забыл, - наклонился и вытащил из-под скамейки коробку - там были книги, на обложке значилось: Василий Баюн Волшебные сказки. - Мой вам подарок. Налетай! - и по старой привычке лизнув тыльную сторону ладони, провел ей за ухом.