их нищий дом помойка
парфюмом стала вонь
и гадкой жизни толику
согрел спиртной огонь
бутылок звон как золото
ласкает слух и нюх
а желчь бурлит от голода
на дне пропащих брюх
и каждый раз с закатом
или с рассветом вновь
они ругаясь матом
слезой мешают кровь