Морочным шепотом растрескавшихся губ,
Сухой испариной, стерни щекой колючей,
На локоть приподняв из тьмы дремучий сруб,
Равнина рухнула в болезнь, в песок сыпучий.
В сухом беспамятстве не чувствует она,
Как лимфатических узлов артезианских
Прожилки темные набухли, и больна
Она, как молодость, от сил своих гигантских!
Не потому ли так спокоен птичий двор,
Так ослепителен стрекочущий кузнечик,
И, весь уклончивый, воды цыганский взор
Блестит кольчугою из новеньких колечек.