B бесконечной ночи, одурев от бессилья,
По любви убиенной душа голосила,
Захлебнувшись глотком
предрассветного ливня,
Два зрачка в пустоту устремив сиротливо
Так хотелось не верить,
что, это со мною
Происходит такое,
такое творится,
А в кромешном потопе — ни ковчега, ни Ноя,
В небе — ни журавля, ни продрогшей синицы.
Безучастны глаза непроснувшихся окон,—
Им досматривать сны, слава Богу, не зная,
Ни смертельной тоски, ни нелепых зароков,
Ни обиды, разящей, как пуля шальная.
...Мне за эту попытку поверить и выжить
Причиталась — по коему кругу — утрата...
Неужели и это положено свыше,
Как рассветного ливня хмельная отрада?..