Мемуарики
Война и Мир
Какое счастье: я одна
в квартире – сталинке прогретой!
За словом слово пью… вина
мне не хватает! Предрассветной
я переполнена красой.
Но жажда – нет, не угасает.
Мне улыбается Толстой
и плавно томики листает.
====================
Ножик да удавка.
Кепка да наган.
В сумерках бесчинствует
районный хулиган.
Дети, не гуляйте
до самого поздна!
Даже если манит вас
красавица весна!
В городе бандюга,
в городе злодей.
Замрите от испуга:
он кушает людей.
А детишек малых
ловит он сачком,
держит их в подвалах,
ставит их рачком –
чтоб лизали ноги,
учились воровать.
Ни в одной берлоге
их не отыщет мать.
===================
Первый спутник
«Сегодня спутник пролетит!» –
в квартале слышалось из окон.
Он будет искоркой на вид.
Он будет звёздочкой в глубоком
полночном небе. Всем двором,
забыв разборки кровяные,
мы смотрим молча, слёзы льём,
неописуемо родные,
в великой, лучшей на Земле
стране, что часть шестая суши.
Тот век ещё живёт во мне.
Но с каждой эрой глуше, глуше…
=================
Похожее на ковчег
Как чудно было жить «колхозом»!
Хоть притчею колхоз тот был.
Общинно мы ходили к звёздам,
когда ковчег меж ними плыл –
корабль по имени «Ракета».
И две собачки на борту,
быть может, лаяли приветы,
быть может, выли в темноту.
=================
Десятый класс… Прощальный бал.
И ты меня – украл, украл!
Ведь правил он, ведь правил он,
Кола Брюньон, Кола Брюньон!
Сбежали мы в его сады!
Толпились вишенки смеясь.…
До светлой утренней звезды
качал нас вальс...
==================
Ещё раз о Колбасе!
1.
Горь-кий-сдви-нул-ся-на-кол-ба-се!
Не простой – на жёстком сервелате.
Это вам отнюдь не фрикасе,
не горошек в провансаль-салате.
Сервелат – достоинство семей.
Если в доме есть он – рейтинг выше.
Хоть чуть-чуть: понюхать – и окей!
И летишь от счастья выше крыши!
2.
Долго мы страдали. Колбаса упругая
Горький покидала, соблазная змея!
А мы за ней – в столицу цугом-цугом-цугом,
с авоськами-мешками. Без колбасы – низзя!
3.
Но затем настала эра
Комбинатов Колбасы.
Колбаса не знала меры
и совалась всем в носы.
И копчёная, и полу,
сервелат и суррогат.
Дал нам бог для духа фору,
чтоб заткнулся алчный зад.
...Но ведь гад не на свободе.
Он сидит у нас в мозгах,
и в колбасном хороводе
терпит дух духовный крах.
=================
Повальный пир
Какие времена настали…
Стеклянный звон стоит кругом!…
Пей – не хочу! Полны граали!
Вдали ворочается Гром
и собирает на закате
в Грааль, единственный для всех,
Кровь. Может быть, её и хватит
залить очаг мирских потех.
Казалось мне: всё это было.
Всё – порно-винно-дежа вю.
И корчат пьяным рожи рыла.
И нет свободы соловью.
===================
Но из окон музыка рвалась.
Хриплый бас гудел с бобины.
И тряслась номенклатурно мразь
от Тверской и от Неглинной.
====================
Живая и мёртвые
Мой первый выход в морг. О Боже!
Просите, люди, за меня!
Меня заранее кукожит
и гнёт к земле средь бела дня.
Теперь-то знаю, что смогла я
осилить жути аромат.
Не станешь медиком, играя
в больницу, словно в детский сад.
=====================
Даманский конфликт
– Как страшно, папа! Это – правда?
Что перейдут границу ТАМ?
Нам по «истории» – Непрядва…
Кресты ль, штыки ль прильнут к устам?
– Не бойся, дочка. Обойдётся.
Не будем даже и считать
тех, кто в мечтах к святым колодцам
ходил и сгинул, аки тать.
=======================
Китай таинственно молчал, захлопнув хитрый узкий рот,
от непредсказуемых начал до Жёлтых вод.
И шелкопрядовым-путём-через-Янцзы-через-Амур
к нам длился
змеем-пузырём
Дракон,
чуть
приоткрыв
прищур.
========================
Афганистан… Чужое имя…
Оно всё глубже с каждым днём
взрезало пажити родные
и жгло неистовым огнём.
«Зачем?! – кричала я в динамик. –
Неужто правда?!»
Но в ответ
молчал отец,
межзвёздный странник.
Афгани. Цинки. Белый след…
***
В Афганистан… моя подруга… сестра по профилю моя…
Ножом… как будто бы подпругу… ей шею… на посту ея…
===================
Такая веха на Пути… и не объехать ни на чём.
Чтоб ВИНОГРАДНИК извести – родиться нужно Палачом.
====================
Талоны, талоны, кругом одни талоны!
Пришли талоны править бал.
Куда деваться, братцы?
Люд на работу начихал
и в очереди – драться:
за спички, соль, за колбасу,
за масло с маргарином,
за парфюмерную красу,
за дружбу с магазином,
за лотос, мыло, за бельё,
за юбки и за брюки.
За это вот житьё-бытьё
выламывали руки.
А вдоль Московского шоссе
в березняках да в ельнях
на легендарной колбасе
жруны сидели в перьях.
А в подземельях шамбала
попрятала консервы.
Страшнее смерти жизнь была.
И распустились стервы.
И замемекали козлы,
захрумкали капустой.
Хрипели шеями узлы.
Светило: "пусто:пусто".
И рухнул Рубль, как столб гнилой.
И покосились банки.
И пирамиды встали в строй.
Закончились гулянки.
Завыли овцы на луну.
Волки ж застыли в жире.
И тройка сделала Страну
на беловежском пире.
С тех пор глядит на небеса
печальница Россия,
нас не браня за чудеса.
И так она красива!
======================
Копи-копи-ла я на «Волгу».
Пахала, мукая быдлом.
Итить. Пришла пора дефолту.
Мой труд у сук в мошне с дерьмом.
=======================
ГКЧП!!! Вселикованье!
О, наконец-то схлынет вал!
...Три дня. Затушено восстанье.
Никто не ныл и не взывал.
====================
Белый дом
Трагедии гнусней не знаю…
Кто спал в воробьиные ночи?
К эфира пристроившись краю,
я слушала, что напророчат –
которые за или против…
Я глохну! Не чую! Не верю!
До Белого дома протопчут
тропу, восстановят аллею
потом. После выноса тела,
которое было – Парламент.
У ада не может быть белой
страницы с названием Память.
Страница есть озеро крови,
которое прячет погибших.
И лишь над подводным нагорьем
полощутся флаги на крышах.
Под небо пробитые крыши
всплывают и светятся ало,
с годами покатей и тише.
Как часто такое бывало…