Кто хотел сказку?
***
Две таблетки железа, одна кальция.
Чай с молоком и бутерброд.
Одежда, обувь, сумка.
Закрыть дверь, закрыть окна, все выключить и все проверить.
Пять раз.
Ежеутренний ритуал перед рабочим днем. В зеркало на себя смотреть сегодня не хотелось - круги под глазами, осунувшееся лицо. Волосы какие-то тусклые... Вздохнув, она вышла из квартиры, заперла дверь и вставила в уши плеер. Небо было серым, хмурым и уже совсем осенним. Оно нависало над городом и грозило вылиться ливнем. Девушка повела плечами, опустив глаза при порыве холодного ветра. Опять дождь... Лето пронеслось коротким солнечным пятном, и снова в воздухе повис запах приближающейся осени. Стало грустно. Утро как вечер, день как вечер… Чертов город!
Из-за покрывшей небо черной массы на улице совсем темно. И очень неуютно. Дождь начал капать крупными каплями на асфальт. Людей почти нет, видимо, решили переждать непогоду. Но, если пойти быстро, есть возможность добраться до дома, пока не промокнешь.
Она побежала по лестнице на выход из метро, радостно перепрыгивая ступеньки. Встреча с друзьями творит чудеса. А порция виски с колой - еще большие чудеса. Мурлыча песню из наушников, глядя себе под ноги, она торопливо шла мимо витрин магазинов к дому. По привычке считая ворон, разглядывая людей и машины, шагнула на проезжую часть, намереваясь перейти дорогу. Визг тормозов расслышала даже через громыхающую в наушниках музыку. Повернула голову на звук, в глаза ударил нестерпимо яркий свет фар. Успела подумать, что сейчас будет очень больно. Темнота. И вдруг чья-то рука резко дергает ее вперед, на тротуар.
Медленно подняв взгляд по фигуре неожиданного спасителя, она отмечала начищенные до блеска ботинки, темные джинсы, темно-синюю рубашку, закатанные рукава которой оголяли мускулистые, тонкие предплечья. Точеную шею... подбородок, скулы.. прямой нос.... огромные черные глаза... В них словно горели искорки, они притягивали и завораживали своей чернотой. Почти пугали.
Парень взволновано смотрел на нее, держа за плечи, и что-то говорил. Она вытащила наушники из ушей:
- Что?
- Ты в порядке? - спросил он. Голос низкий, тихий.. соблазнительный. Раньше ей никогда не приходилось слышать "соблазнительный голос", она читала о нем в книгах и хмыкала. Но теперь другого слова, более подходящего, не приходило на ум. Он был именно соблазнительным.
- Такие... черные... - ошарашено пробормотала она. Парень усмехнулся. Она смутилась и выпрямилась, оглядываясь по сторонам. Позади, возле машины, что чуть не сбила ее, столпилась куча народа. Они что-то наперебой кричали белому, словно мел, водителю. Ругались, наверное, что так гоняет на пешеходном переходе…
Раздался оглушительный раскат грома, и в небе полыхнула молния.
Утром почему-то не прозвонил будильник.
Вскочив в 9 утра и сильно ругаясь, она быстро натянула джинсы, какую-то майку, балетки и выбежала из дома.
Выскочив на улицу, сразу же забыла о попытках позвонить кому-нибудь из сотрудников, чтобы предупредить, что опоздает, и даже на минуту остановилась. Было тепло, влажно и пасмурно. Но не это так напугало девушку. Небо было темно-фиолетовым, никакого намека на проблеск солнечного луча. Из-за этого все вокруг казалось темным, словно вечером, и чуть голубоватым.
И на улице не было ни одного прохожего. Ни в одном доме не горел свет. Ни одной движущейся машины. Оглушающая тишина.
С трудом удалось справиться с собой, чтобы не повернуть назад и не запереться в квартире.
Но она зашагала к метро, стараясь смотреть только под ноги.
"Может быть, часы все разом показывают неверное время, и на дворе ночь. В метро часы всегда идут правильно. А вчера вечером на улице были люди?
А дома были люди?"
Эта мысль вызвала неприятную испарину. Было тихо, и она решила, что все спят. А утром - все разошлись по делам. Но был ли дома хоть кто-нибудь? Хоть какой-нибудь звук?
Эхо собственных шагов испугало сильнее маньяка с топором, и девушка перешла на бег.
Влетев в помещение метрополитена, она не обнаружила там ни души. Нет ни пассажиров, ни работников.
Использовав проездную карточку ("зачем? нет же никого..."), девушка спустилась в вестибюль, к поездам.
Тишина такая, что слышно, как барабанит сердце. Ни звука. Даже крысы не шебуршат своими маленькими коготками...
"Если я сошла с ума, - размышляла она, поднимаясь снова на улицу, - И все это мне только кажется... что я одна... Надо сделать что-то, чтобы меня остановили люди..."
Замерев на последней ступеньке, она рассеянно посмотрела по сторонам. Продукты 24 часа.
Решительно откинув с глаз челку, она направилась к магазину.
В тишине забитых продуктами стеллажей решительности поубивилось. Кто бы мог подумать, что тишина может так давить на уши.
- Ладно, - произнесла она вслух, чтобы подбодрить себя. Голос был сухим и жалким. Но это подтолкнуло к действиям. Взяв с прилавка шоколадный батончик и пакет сока, она уселась прямо рядом с кассовым аппаратом. Раскрыла упаковку и сделала большой укус. Заодно вспомнила, что голодная.
Шоколад казался абсолютно безвкусным. Потому что не произошло решительно ничего. Мир не наполнился красками, люди не уставились на нее с осуждением и шоком. В ушах не зазвенело от внезапного шума. Ничего. И никого.
Шоколад выпал из рук куда-то на пол.
Глаза начали слезиться. Еще чуть-чуть, и истерика начнется. Ужасная и продолжительная.
"Нет, нет, нет. Только не паниковать. Должно быть какое-то объяснение. Должно быть!"
Спрыгнув с прилавка, она проткнула трубочкой сок, и, злобно шагая к выходу, опрокинула прилавок с пивом. Бутылки посыпались на пол с ужасающим звоном.
Сложно было сказать, сколько она бродила по пустому городу. Все часы показывали девять. Небо не светлело и не темнело. Даже ветра не было.
Какое-то время она потратила, разглядывая свои часы. Минутная стрелка пыталась сдвинуться вправо, но тут же возвращалась обратно. Словно под действием небольшого магнита.
От постоянной тишины болели уши. Даже плеер не работал, что совсем уж странно. Ведь не радио же.
Ноги болели, но останавливаться не хотелось. Ей начало казаться, что за ней кто-то наблюдает.
"Социальная депривация в действии", - усмехнулась она, шагая по набережной.
Размышляя, что же делать дальше, облокотилась на перила моста, глядя на водную гладь.
"Можно пойти в дурдом, заковать себя в смирительную рубаху. Или наглотаться лекарств. Вдруг какое поможет... А смогу ли я воткнуть в себя шприц? И знаю ли я, где находится психушка?..."
Темная вода равномерно покачивалась в гранитных оградах, успокаивая, утешая. Она казалась довольно чистой. То ли потому, что вместе с людьми исчез весь сор. То ли из-за своего темно-синего отлива. Жаль только, что не было слышно плеска волн - какие волны без ветра? Жаль только, что на поверхности не было ни одной птицы. Интересно, если в этой толще рыба?
Внезапно девушка сосредоточила взгляд на безмятежном водном покрывале. Идея пронзила ее уставший мозг. Глупая, безрассудная, опасная. И потому такая привлекательная.
Подтянувшись, она залезла на ограждение моста, вначале сидя, затем - встала на ноги, держась за соединительные балки. Посмотрела вниз.
Высоко, черт подери. И вытащить будет, конечно, некому... Но, с другой стороны, она рассчитывала, что вытаскивать не придется - она просто проснется. Или... о втором возможном исходе лучше не думать.
Сжав свободную руку в кулак, она сделала несколько глубоких вдохов. Возникло неприятное предположение, что вода может оказаться просто ледяной, или удар об нее будет очень болезненным. Можно даже сломать ногу. И тогда точно утонешь... Но девушка гнала эти мысли прочь. Все равно альтернативы нет.
Слегка покачиваясь на чуть согнутых в коленях ногах, она решила считать про себя до трех: "И раз.... И два... И... два с половиной.. И...."
- На твоем месте, я бы не стал этого делать.
От того, чтобы от неожиданности не свалиться в воду, ее спасла только все еще сжимающая крепления рука. Девушка подскочила, сорвавшись одной ногой с металлического ограждения, и вцепилась другой рукой в балку. Восстановив равновесие, она обернулась на голос, показавшийся одновременно невероятно прекрасным и отвратительно резким.
В паре метров от нее, облокатившись спиной на крепление, на перилах моста сидел парень, свесив одну ногу вниз, к воде, а вторую положив под нее.
Сверкающие ботинки, черные джинсы, темно-синяя рубашка... это был он! Тот самый тип, что вытащил ее из-под колес вчера вечером! Или уже не вчера? Кто знает, сколько прошло времени...
Парень рассмеялся над ее ошарашенным видом. И этот звук ("ого! я все же не оглохла!") казался музыкой. Невозможно было определить, приятный он или нет. Нравился или раздражал. Просто потому, что это был единственный звук, кроме ее собственного голоса. Единственный и потому невообразимо ценный.
- Я...
- На твоем месте, я бы не стал этого делать. Вода холодная, да и ногу можно сломать от удара, - весело повторил парень ее собственные мысли, расслабленно качая ногой и кивая на воду. Она ничего не могла ответить, еще сильнее выпучив на него глаза, и только открыла и снова захлопнула рот.
- Выглядишь довольно ошарашено!
Его беззаботный вид вернул ей способность соображать:
- Ошарашенно? Да я тут уже черт знает сколько времени хожу в полном одиночестве, даже крыс нет! Ничего! Пустота! И тут появляешься ты, и заявляешь, что у меня ошарашенный вид!
Парень изучающе склонил голову набок. Но, кажется, ее вспышка его только развеселила.
- А ты слегка раздражительна, да?
Девушка уставилась на него в немом шоке.
- Это просто..., - она покачала головой и отвернулась на несколько секунд, чтоб не послать его куда подальше. - Что случилось? Я что, проспала взрыв и эвакуацию?
- Взрыв?
- Атомная бомба, третья мировая война, всякое такое.
Он огляделся по сторонам:
- Город не выглядит взорванным, - произнес он задумчиво.
- Но где же все? – она безнадежно прижалась спиной к ограждениям моста. – Ты видел людей?
- Нет. Только тебя.
- Я не понимаю, что случилось.
- Может быть, мы потерялись?
Этот парень чертовски странный, серьезно вам говорю. Он шагает рядом со мной с таким видом, будто наслаждается прогулкой на речку в ясный денек. Только полотенца на шее не хватает и шлепок с шортами.
На вопрос, как его зовут, он задумался на некоторое время, а потом ответил:
- Пусть будет… Адриан.
- Иностранец? – спросила я.
- Ну, можно и так сказать.
Он снова загадочно улыбнулся. Честное слово, хотелось его ударить, чтобы хоть немножко пришел в себя. Я назвала свое имя:
- Ло.
Вообще, меня зовут Элли. Очень глупо, я знаю. Но моя мама дико балдела от «Волшебника Изумрудного города» в детстве, а я вот отдуваюсь. Друзья всегда сокращали мое имя, и я привыкла. Коротко и удобно – Ло.
Парень кивнул и бросил равнодушное:
- Ага.
И теперь Адриан шагал рядом со мной, положив руки в карманы, и улыбался, глядя по сторонам. Настоящий псих. Хоть и чертовски хорош собой. Высокий, широкоплечий, привлекательный…
Я упорно заходила в каждый магазин, в каждый отель, в каждое кафе и ресторан. Но никого не было. Ни души.
Наконец, я потеряла всякую надежду найти людей и просто брела куда глаза глядят. Наверняка, это просто сон. А значит, он скоро закончится. И все снова станет нормальным.
Не знаю, сколько времени мы шли молча, но тишина начала сводить меня с ума.
- Итак, Адриан. Что мы будем делать?
Он пожал плечами, повернувшись ко мне. Какие же черные глаза!
- Весь город в нашем распоряжении, - сказал он. - Чем бы ты хотела заняться?
Я резко остановилась. Он, пройдя несколько шагов, остановился тоже, обернувшись ко мне.
И правда. Чем?
Это ведь только сон. Очень странный, но сон. И в этом сне весь город в моем полном распоряжении. Красивый мужчина в моем полном распоряжении. И куча всего, что я никогда не пробовала.
Первым делом мы отправились в зоопарк.
Какая дурацкая идея! В вымершем городе не было даже крыс, а я зачем-то поперлась в зоопарк. Клетки были пусты, ни одного звука, ни одной вшивой птички. Печальное зрелище. Я уже совсем сникла, когда Адриан вдруг забрался по прутьям на одну из клеток, довольно высоких, и сказал:
- Рррры! Я злой и страшный тигр!
Для пущей убедительности он постучал себя кулаками в грудь.
Я закатила глаза:
- Так делают орангутанги, а не злые и страшные тигры.
- Да? Что за человек, никакой поддержки. Иди сюда.
- Зачем? Здесь нет никого.
- Иди, ты должна увидеть это.
Он подал мне руку, помогая забраться наверх. Стоять на толстых прутьях было немножко страшно и не очень удобно – ноги то и дело норовили соскользнуть. Адриан держал меня за локоть, помогая стоять ровно. Он указал рукой куда-то вниз, и я увидела. В городе не было животных и людей, но остались цветы. Они раскинулись под нашими ногами в причудливые, разноцветные узоры. Вот картинка из сказки про «Трех поросят», Чебурашка и его ручной Крокодил. А вот и «Волшебник Изумрудного города» - Элли, Тотошка, Дровосек, Лев и Пугало рядом с домиком девочки. Волшебные башмачки краснеют и ярко выделяются среди остального зелено-синего фона. Присмотревшись, я удивленно вскинула брови:
- Гиацинты.
- Что?
- Башмачки Элли. Красные гиацинты. Никогда не видела таких.
Он улыбнулся:
- Все бывает в первый раз.
- Особенно во сне.
- Во сне?
- Конечно. Я просто сплю. И все мне здесь снится. Не мог же город просто исчезнуть!
- И я тебе снюсь? – он криво ухмыльнулся, с насмешкой.
- Само собой.
- Или ты просто немного заблудилась.
Я хотела спросить, что он имел ввиду. Но он стал спускаться с клетки. Затем помог спуститься и мне. И мы отправились дальше.
Что смотреть в мертвом городе? Кинотеатры не работают. Рестораны не работают. Хотя, мы все равно зашли в фастфуд и взяли там по сэндвичу с курой. Аттракционы не работают. Но Адриан сумел включить «Чертово колесо». И вот мы на самом верху, глядим на расстелившийся под нами город.
Он молчит. Он по больше части все время молчит. Только улыбается и щурится, как сытый кот. Странный.
- Красивый город, - проговорил он тихо, глядя куда-то вдаль.
Я кивнула:
- Мертвый правда. Без людей. Слишком тихий.
- Просто он спокойный.
- Разве город должен быть спокойным? В нем нет жизни. Ты не чувствуешь этого? Мы тут с тобой будто жуки в банке!
Внезапно на меня нахлынула паника. Я не могла объяснить ее, но лоб покрылся испариной и руки мелко задрожали.
- Ло…
- Я хочу знать, в чем, черт возьми, дело!
«Элли…»
Я буквально подпрыгнула на сидении аттракциона. Голос врезался мне в уши, такой знакомый и родной. Где я слышала его?
- Ты слышал? – спросила я, отметив, как же истерично это звучит.
- Слышал что?
«…если бы только…»
«…пожалуйста…»
«Элли… я знаю, ты слышишь…»
- Вот это.
«Открой глаза».
- Будто кто-то будит меня…
Я подскочила еще выше, когда моей руки коснулось что-то сухое и теплое. Как будто кто-то взял мою ладонь в свою. Я поднесла руку к глазам – ничего.
- Слишком высоко, - пробормотал Адриан.
И через секунду мы уже стояли внизу, возле «Чертового колеса». Он поддерживал меня за локоть. Я отшатнулась от него:
- Как ты это сделал?
Он спокойно улыбнулась:
- Ты ведь говорила, что мы во сне. Во сне возможно все.
- Я… уже не знаю… Я лучше дальше одна пойду, пока не проснусь.
Я развернулась и зашагала прочь от него. Он больше не внушал мне прежнего доверия.
- Ло! – крикнул он. – Ты что, хочешь сбежать от меня? Из этого ничего не получится, ты ведь понимаешь!
Мне не хотелось слушать его. И я побежала. Как можно быстрее, не оглядываясь. Мне вдруг стало очень страшно…
Конечно, он нашел меня.
Я сидела в своем любимом баре за барной стойкой, уставившись на ряд бутылок.
Он сел рядом, сцепив руки на столешнице. Посмотрел на меня.
Мне хотелось спросить, кто он такой. Откуда пришел. Как попал сюда. Как я попала сюда. Что происходит и как долго это будет происходить.
Но вместо этого я перелезла через стойку, взяла два бокала и стала наполнять их различными спиртными напитками.
- Лонг Айленд Айс Ти, - проговорила я бодро, ставя перед ним бокал с коричневой жидкостью. Прозрачный лед весело звякнул.
Адриан улыбнулся, проведя пальцами по запотевшим стенкам.
Я подняла свой бокал, и мы чокнулись, не произнося никаких тостов.
Вкус был именно таким, как я люблю. Не сладкий, не отдающий спиртом, с кислинкой лимонного сока – идеальный.
Адриан жмурился от удовольствия, слегка улыбаясь краешками губ.
Я резко поставила бокал на стол. Стекло обиженно звякнуло, расплескивая остатки жидкости по стойке. Адриан вопросительно вскинул брови.
- Не работает, - ответила я на незаданный вопрос. – Я не пьянею.
Я вышла из бара, зашагав по знакомым улицам. Без цели, просто чтобы идти. Меня накрывало апатией. Безнадежностью. Я не знала, что еще можно сделать. Мозг отказывался думать и принимать решения. И эта серая, мерзка погода с каждой секундой давила на меня все сильней. Она будто нашептывала: «сдавайся». Но проблема была в том, что я не знала, кому или чему сдаваться. Может быть, в другом случае я бы давно сделала это. Все лучше, чем это бесцельное брожение туда-сюда.
Адриан догнал меня легко и быстро.
Он долго молчал, позволяя мне остаться наедине со своими невеселыми мыслями.
Затем он сказал:
- Идем, я хочу кое-куда зайти.
Я удивленно остановилась. Раньше он таскался за мной, подобно верному псу, ничего не предлагая, ожидая моих идей. И теперь мне просто не верилось, что он сам захотел что-то сделать. Для себя.
Я побежала за ним, стараясь не отстать.
Вдруг вернулся интерес.
Магазин мягких игрушек.
Он привел меня в магазин мягких игрушек, что находился в торговом комплексе за пару автобусных остановок от моего дома.
И теперь мы лежали на этих самых мягких игрушках. Я – на огромном плюшевом медведе, он – на зубастой плюшевой акуле. Он улегся, будто на удобном диване, закинув одну ногу на другую, а руки – за голову. Я лежала на животе, пластом, короткая шерсть щекотала мне шею, но шевелиться не хотелось.
- Что мне делать, Адриан? – спросила я, отвернувшись от него в другую сторону.
Некоторое время он молчал. Затем произнес своим чудесным, мягким голосом:
- Ты знаешь сказку «Волшебник Изумрудного города»?
- Меня назвали в честь главной героини. Ты ведь знаешь.
Что за чушь? Откуда ему знать?
- Да, - я услышала, как он улыбнулся. – Девочка Элли, которая попала в ураган и немного заблудилась. И, в конце концов, нашла путь домой. Ты просто немного заблудилась, Элли.
Некоторое время я лежала, стараясь обдумать это. Но ничего не выходило. Я была напугана, сломлена, потеряна. Я потихоньку сдавалась с каждой минутой.
- Хорошая штука – детство! – произнес мечтательно Адриан. – О тебе всегда заботятся и решают все твои проблемы.
И тогда в сердце мое пришла тоска. Такая столь сильная, что если бы я не лежала, она сбила бы меня с ног.
Я с трудом поднялась.
Я знала, куда хочу пойти.
Адриан не последовал за мной, лишь проводил понимающим взглядом своих черных глаз.
Я вышла из магазина игрушек и побежала. Вниз, по лестнице торгового центра, к выходу.
Я бежала и бежала, свободно, не глядя под ноги или по сторонам, в полную силу. Мне ведь не в кого было врезаться.
Легкие начало слегка жечь, но я не останавливалась.
Ветер свистел в ушах, деревья вдруг закачались и зашумели. То ли подбадривая меня, то ли упрашивая остановиться.
Мышцы ног заныли, но я только прибавила скорости.
Я вдруг страшно испугалась опоздать.
Вбежав по лестнице на четвертый этаж, я дернула дверь и ворвалась в квартиру. Не заперто. Конечно, не заперто…
- Мама! – закричала я изо всех своих сил. – Мамочка!!
Я все бегала из комнаты в комнату, в кухню, в ванную, в туалет и в кладовку.
Из глаз лились так долго сдерживаемые слезы, дыхание сбивалось.
Но я все кричала до боли в горле:
- Мама! Мама!
Мне так хотелось прижаться к ней, почувствовать теплые, родные руки, услышать ее утешительный шепот. Ее «прорвемся».
Но никого не было.
Я споткнулась об ковер и упала на пол. И больше не могла подняться. Слезы душили меня. Слезы бессилия, ужаса и нестерпимого одиночества, заполнявшего каждую клеточку тела.
Никто не мог защитить меня.
Здесь никого не было.
Никого.
Не знаю, сколько я так пролежала.
Но когда слезы утихли, я заставила себя подняться. Зашла в мамину комнату, оглядела все вокруг. Ее вещи, аккуратно сложенные на туалетном столике, косметика, духи. Я открыла одну баночку, но не почувствовала никакого запаха. Это было почти нестерпимо. Я подошла к шкафу, желая достать какую-нибудь ее вещь, закутаться в нее и больше никогда не подниматься, и замерла возле огромного зеркала.
В зеркале не было моего отражения.
Там была комната, похожая на больничную палату. И в комнате, на неудобной кровати, лежала девушка. Она была вся в синяках и ранах, в вену вставлена иголка с капельницей. Пикали какие-то аппараты. На лице – кислородная маска.
Я скорее почувствовала, чем услышала его присутствие, но не могла оторвать глаз от девушки, чтобы посмотреть на него.
- Это ведь я, - произнесла я тихо. Он не ответил, но слова не были нужны. Все стало ясно. – А ты – моя смерть, - продолжила я безучастно.
Он положил подбородок мне на плечо, глядя вместе со мной в палату. Туда вошла женщина, разбитая и ссутулившаяся. Я с трудом узнала в ней свою маму, такой постаревшей она казалась. Глаза заплаканы, она села рядом с кроватью и взяла меня за руку. Но я ничего не почувствовала. Она что-то шептала мне, но я не слышала. Ах, мама, мама! На этот раз, ты не сможешь меня защитить…
- Что же случилось? – спросила я. Хотелось закричать. Но вместе с тем было странное чувство внутри. Смирение.
- Что ты помнишь? – спросил Адриан тихо.
- Ты вытащил меня из-под колес и после этого все пошло наперекосяк, - он сочувственно поджал губы и выдохнул. – Стой. Ты не вытащил, да?
Я повернулась к нему. И заглянула в глаза. Такие глубокие и непостижимые. И вдруг пришли воспоминания. Вот я делаю шаг на проезжую часть, глядя куда-то в другую сторону. Ведь пешеходный переход… Визг тормозов, удар, откидывающий мое тело, будто тряпичную куклу. Страшная боль. Серое небо перед глазами и мне на лицо капают первые капли дождя. Крики, визг, кто-то опускается рядом со мной, что-то спрашивает. Но я его не понимаю. Я только шепчу: «Мама… Мамочка… Я умру… Я умру…». А потом – ничего. Темнота. И его рука, вытаскивающая меня на тротуар.
- Вот черт, - я потерла виски дрожащими пальцами. – Я что, в аду?
- Нет. Ты Нигде. В прямом смысле. Ты заблудилась. И я должен проводить тебя.
- Как это – заблудилась?
- Так бывает, когда человек впадает в кому. Одной ногой там, другой здесь. Понимаешь?
- Нет, - честно ответила я. Я не понимала.
Он мягко улыбнулся:
- Ничего. Это не важно.
- Это не честно, - пробормотала я, чувствуя, как слезы капают с подбородка. – Я столько не успела, знаешь? Не была в Париже. Не ела этих их смешных лягушек. Не танцевала медленный танец в красивом платье, чтобы, когда кружишься, юбка звенела, будто колокольчик. Не занялась случайным сексом с каким-нибудь пьяным шикарным парнем из ближайшего бара, - он усмехнулся. – И Он, знаешь… Он, наконец, пригласил меня на свидание. В эту пятницу. Я должна была пойти, поразить Его в самое сердце и жить долго и счастливо.
- Все это уже не важно.
- В этом весь проклятый ужас! – крикнула я.
Некоторое время мы молчали. Он дал мне прийти в себя. Адриан был прав. Теперь все это не важно.
Я подняла на него глаза:
- Эта внешность… я вспомнила. Я видела такого парня, где-то в суши-баре что ли? И имя – как у любимого персонажа одной книги.
Он кивнул:
- Я подумал, тебе понравится.
- Подумал?
- У меня нет пола, - ответил он, поняв мой вопрос правильно. – Нет возраста, цвета глаз, голоса… Это просто одна из форм.
- Этот парень оставил мне свой номер телефона. Почему я не позвонила? Столько упущенных возможностей…
- Ну… кое-что все еще можно попробовать…
- Что? Ты убьешь какого-нибудь сексуального актера и оставишь нас на пару минут наедине?
Он рассмеялся:
- Едва ли.
Я кивнула, и снова посмотрела в зеркало. Мама что-то говорила, гладя мои волосы.
- Я слышала ее голос там, на «Чертовом колесе».
- Да. Так бывает… если подняться достаточно высоко.
- Если я поднимусь достаточно высоко, я смогу проснуться?
Он покачал головой, поджав губы.
Нет.
Я медленно кивнула, не отрывая глаз от родных, таких печальных, таких любящих глаз по ту сторону стекла.
Мама держала мою руку. Мне так захотелось… Я посмотрела на Адриана.
Он едва заметно кивнул:
- Ты можешь сделать это. На прощание.
Я сделала глубокий вдох. Какое ужасное слово – прощание.
Я протянула руку к стеклу и медленно сжала ее в кулак. Кулак девушки на кровати повторил мое движение, сжимая руку моей мамы. Она ахнула, глядя на это чудо, замерла на несколько секунд. А затем выбежала из палаты. Наверное, за врачом. Сказать, что мне стало лучше...
Хорошо.
Не хотелось бы, чтобы она видела… Как жаль, что приходится оставлять ее сейчас.
Я повернулась к Адриану.
Он улыбнулся мне мягко и сочувствующе.
- Ты еще встретишь ее, - произнес он.
И мы вдруг оказались в Париже, возле самой Эльфелевой башни. Город был тих и безлюден. Небо – совершенно бирюзовое и солнце весело светило сверху. Как же чудесно видеть небо таким!
Я оглядела себя и Адриана. Он был одет в черный смокинг, так хорошо сидевший на нем, будто влитой. На мне – изумрудный шелк чудесного платья, закрывающего мои колени. Юбка расширялась книзу, как колокольчик. Туфли тоже были изумрудными.
- К глазам, - произнес Адриан, протягивая мне руку.
Откуда-то слышалась музыка. Такая знакомая, но я не могла вспомнить. И это было так не важно. Интересно, там, куда я отправляюсь, будет музыка?...
- Танец со смертью. Буквально, - пробормотала я. – Это больно – умирать?
- Нет, - ответил он просто.
- А Бог? Он есть?
- Ты знаешь ответ. Ведь есть я.
- Я увижу Его?
- Ты все узнаешь, - засмеялся Адриан, покружив меня. Ткань платья взметнулась, будто колокольчик. Я засмеялась. Мне больше не было страшно.
Он снова прижал меня к себе.
- А ты с Ним друзья?
- Ага. Любим резаться в шашки, когда работы не очень много.
Шутит он ли серьезно? Кто его разберет!
Я прижалась к его груди, вдохнув запах. Запах моего любимого мужского одеколона. Кажется, такой был у моего отца когда-то… Адриан знал и это. Может быть, он провожал его когда-то тоже.
- Все умирают. Только ты и Он – нет, - пробормотала я.
Некоторое время он помолчал.
- Может быть, однажды закончусь и я. И Он.
Он был спокоен, совершенно спокоен. Интересно, кто будет провожать Смерть?
Я подняла голову, заглядывая в его глаза:
- Если так, то найди меня там. Мы могли бы поговорить еще. Или потанцевать.
Он улыбнулся:
- Обещаю.
Его губы коснулись моего лба. Я закрыла глаза.
Он поцеловал ее в лоб. Она спрятала лицо в его плечо, качаясь в такт музыки в его крепких, надежных руках.
Объятия, из которых не выбраться.
Две таблетки железа, одна кальция.
Чай с молоком и бутерброд.
Одежда, обувь, сумка.
Закрыть дверь, закрыть окна, все выключить и все проверить.
Пять раз.
Ежеутренний ритуал перед рабочим днем. Такой надоевший и однообразный.
Ритуал, который больше никогда не повторится.
Она закрыла глаза.
Скоро тело ее обмякло, будто тряпичная кукла, и непременно упало бы на землю Парижа, если бы не объятия Смерти, бережно поддерживающие её.
- Спи спокойно, - прошептал он, погладив ее волосы.
И она стала исчезать. Будто пар. Будто никогда и не было Элли, которая так долго искала дорогу домой.
А где-то в большом, жужжащем, наполненном людьми городе сердце девушки, которую назвали в честь героини сказки, перестало биться.