Прилетай поклевать, златогривый мой,
Прилетай только раз, когда съешь себя,
Да ладонь до кости не пробей любя.
Пусть тонки и разорваны линии,
Но рука цветет белой лилией
Между вечно немым и невидимым.
Приплывай ковылем, златогривый мой,
Разожгись щепой, когда мне темно.
Это воры твердят, что свет краден твой,
Они в гости зовут, да глядят все в рот,
Да на бирки ненужных им опытов,
Где написано – сжечь при прочтении.
Сон в цветах, пусть даже истоптанных
Слаще свежих опилок сечения.
Выбирай за меня, златогривый мой,
Да на посошок не отказывай,
Чтоб к утру во рту горше язвами,
На долги чтоб крупнее бисером,
И старушка б всплеснула: «да хто это»?
Это конь беззубый не проданный.
У него бока рваны золотом.
Кто его загонял, да пришпоривал...
По нутру плеть отзывчивей пряника...
Ему счастье все то, что не горе нам,
Поделись с ним последним сухариком.
Да и тем, чем к себе привязать - не связать.
Закрывай свой рот, открывай глаза.
Стыдно вверх смотреть. Вниз никак нельзя.
В гриву лишь дышать - к голове голова.
Ничего никуда. Все в себя. Из себя.