Я поэт, рождённый тенью,
Ночи ясной четверга,
Сочиняю от безделья,
Снова движется рука.
Новый стих и лист весь чёрный,
Словно дёготь на снегу,
Знаменит среди учёных,
Но не признанных в Миру.
Я читаю гениальность,
Порождённую Землёй,
Там Рембо, Шекспир и Байрон,
Пушкин, даже Лев Толстой.
Я смотрю, смеюсь и плачу,
Достоевский - неудачник,
Гениальное вновь пишет,
Хоть и сам уж еле дышит.
Город старый и унылый,
Здесь Онегин и Безухов,
Столь известные для Мира,
Неизвестные друг другу.
В 19-ть кто-то начал,
А Рембо уже закончил,
Я читал ту гениальность,
Жаль что тоже плохо кончил.
Вот не Байрон начинает,
И его стихи читает,
Океан предоставляет,
Рано тоже умирает.
Подвожу итог и вижу,
Я Раскольников и Гамлет,
Как они я тоже слышу,
То что словно как отрава.
Лист закончился и паста,
А конца стиха не видно,
Незаконченные мысли,
Для поэта так обидно...