а он тебе - весь,
весь как есть,
с еле видной ямочкой,
и до лампочки,
что небрит
и спиной к тебе спит.
а он тебе - так,
что его кулак
в мозолях от бокса
на побелевших косточках
краше гладкого лоска
и смазливых мордочек.
а он тебе - там,
где по швам
трещит твоя гордость,
и один только голос
отлучает от мозга.
он тебе - воздух,
не дышать невозможно,
он под кожей
вшит капсулой сложной,
боже, он здесь.
и он тебе - смесь
из целебных настоек,
примочек, припарок,
и как истинный воин
о своих молчит ранах,
на нём столько шрамов,
ты бы видела, мама!
а ему не до почестей,
он избит одиночеством.
таким, как он, хочется
любви, может, больше
других и гораздо дольше,
но так боязно
вдруг не та ты,
что напяливает латы
поверх мытой кожи,
хлопка, и всё уже...
он пропах одиночеством,
а ему бы жену
да сыну своему - отчество,
и плевать, что за сорок,
он тебе дорог,
он - бог тебе,
он - друг тебе,
и он тебе - током
внезапным и тонким
сразу в трёх точках:
за ямкой ярёмной
прямо под горлом,
в левом запястье
и в месте, где счастье...