Протяжно каркнула ворона, хлопки-удары черных крыл,
В пыли валяется корона... Наверно, Генрих, обронил.
Мне вслед летят пустые звуки и календарные листы,
Ухмылка сгорбленной старухи, у грязной, старенькой плиты.
Унылых чердаков глазницы, со злобой смотрят в неба высь,
На купола народ косится, уж дети в школу собрались.
Безмолвно серость или сырость, весь этот город захватив,
В углы забилась в щели, в дыры... Выводит все один мотив.
И с потолка свисают капли, в углу им вторит медный таз,
Завыла вдалеке собака, пришел черед, в который раз.
Биение стрелок монотонных, тягуче плавит пустоту,
Видение глаз чудесных, томных, что встретил в парке на пруду.
Мозаикой слова ложатся на прокопченные листы,
Пылятся, копятся, грудятся – капитолийские холмы.
Я потону в огромном море, ненужных и забытых рифм,
Презрев границы и законы, увы, останусь предан им…
07/08/2011 г.