Отгремел колесницей Илья, значит снова август,
И крыжовник созрел, здесь его называют агрус.
Здесь слова по-другому звучат, только боль все та же,
Стали ночи длинней и усерднее мажут сажей.
Что осталось? Немного мёда и яблок поздних.
Холодок за спиной - на мяте настоян воздух,
Снова ноет плечо - это значит к нелетной погоде,
Бродит по небу месяц, вино в винограде бродит.
И последний концерт скрипичный дают цикады,
И цикута течет с ветвей полуночного сада...
Отгремел колесницей Илья, стали воды прохладней,
Поросло все, хватило былья, оправданий нескладных.
Оглянешься - руины, повсюду сквозят прорехи,
Скоро будут на землю падать с треском орехи.
От Ильи до последнего Спаса - четыре недели,
А мы делим себя на части, зачем-то делим,
Выясняем что лучше - немедленно или негайно,
А цикады играют в саду Прощальную Гайдна.
По одной гаснут звезды, последним горит до рассвета
Огонек сиротливый горчащей моей сигареты.