Гудит внизу огромный город,
Где рынки с храмами сплелись.
В моем виске грохочет молот,
А мысли болью налились.
И снова день, и снова солнце,
Которому я вновь не рад.
С подбоем плащ, с орлами кольца.
Я – прокуратор! Я – Пилат!
Безумная толпа народу:
Пророки, маги и вруны.
Деньгами и пороком подать
Здесь платят слугам Сатаны.
Царит нажива, богохульство,
Цинизм, предательство, разврат.
Во мне – лишь ненависти чувство…
Я – прокуратор. Я – Пилат!
И только оборванец странный,
Примерно тридцати трех лет,
Все намекает мне туманно,
Что злых людей на свете нет.
Ему никто уж не поможет,
Уходит он сквозь строй солдат.
Спокоен я. Но и встревожен.
Я – прокуратор? Я – Пилат.
Притихший, мокрый, мягкий вечер,
На небе диск висит Луны.
Всё – оборванца я не встречу.
Его распять были должны.
Он – мертв, а я все сожалею,
Что не вернуть его назад.
Я – трус. А трусость всех страшнее…
Я – прокуратор? Я – Пилат?
Мне снится сон, я вижу ясно,
Идет Он, освещая свет,
И говорит, что нет несчастья,
Что злых людей на свете нет.
Что грядет воскресенья чудо,
Что вечно Он мне будет рад,
Что за грехи прощен я буду,
Трусливый, вспыльчивый Пилат.