«Дни моих разочарований».
Вступление.
Дорогой дружище, если ты думаешь, что сейчас ты здесь прочтёшь очаровательную сказку с чем-то необычным, я тебя разочарую. Лучше сразу отложи книгу, закрой открытый сайт, или где ты там откопал моё «творение». Эта история совсем не о добрых эльфах, приносящих добро в Ваш дом, но, если ты всё же не передумал, то крути колёсико мыши вниз и наслаждайся.
Моё прибежище.
В тот день, я сидел дома, попивая энергетик, и скажу честно, плевал в потолок. Жил я тогда в съёмной комнате, в коммунальной пятикомнатной квартире. Не лучшее место, скажу я Вам. Мои соседи были до ужаса странные люди, впрочем, про себя я подумал также на их месте. Одного звали Виталик. Ему было около двадцати, и он совсем не желал учиться. Родители пропихнули его в университет, а на кого он учился, не знал даже он сам. Как Вы, наверное, догадались, он всё время проводил время в своей маленькой комнате (в которой постоянно была грязь), то и дело, лазая в холодильник, который, между прочим, был общий! Больше я ничего о нём не знал. Второго моего соседа звали Анатолий Петрович. Мужичок работал математиком в старших классах, какой школы – не помню. Наружность его была не самой приятной. Его вечно небритая щетина вызывала раздражение у всех, кроме него. В его комнате всегда был бардак, ещё хуже, чем у Виталика. Проходя мимо неё в туалет, я невольно заглядывал в приоткрытую дверь, и мои глаза охватывал ужас. Как в комедиях, на его люстре (если одну висящую лампочку можно так назвать), висели носки, на полу было разбросано грязное нижнее бельё, а на столе... О, про стол Анатолия Петровича лучше не говорить... Там были какие-то бумажки, ручки, разорванные тетради, провода и какие-то непонятные предметы, которых я никогда прежде не видел. Одевался он тоже небрежно. Не заправленная рубашка в брюки, размера на два больше его самого, пиджак, весь какой-то в шерсти, и его треснутые в правом углу очки. Но поговорить с ним можно неплохо, умён он был, как-никак. Третью соседку звали Виктория. Это была настоящая, прямо-таки до ужаса, скучная девушка из всех, которых я знал. Нет, не потому, что она либо пропадала в библиотеке, либо читала книги в своей идеально убранной комнате, или писала курсовые. Это был как раз таки её большой плюс. Виктория всегда и ко всем приставала с замечаниями. Всё-то да было ей не так. То не полностью закрытая дверь кухни, то чуть криво лежащий коридорный коврик. Эта девушка была помешана не на идеальном порядке, а на том, чтобы все делали всё, как нравится ей. Поначалу, все ссорились с ней из-за этого, но, в конце концов, мы, посовещавшись, решили смириться. С Викторией я почти не общался. Не потому, что она была с очень сложным и дико раздражающим характером, а потому, что считала она меня разгильдяем. Хотя, если бы всех нас разделить по шкале собранности и аккуратности, я бы себе почётно отдал второе место. Последнюю соседку звали Анечкой. Это было настоящее воплощение «натуральной» крашеной блондинки из анекдотов. Фигура у неё, конечно, была безупречная, а внешность – ну просто куколка. Не хватало только красного Феррари. Но... Один ОГРОМНЫЙ минус был в ней – её разум, а точнее, его почти полное отсутствие. Училась Анечка платно на актрису, хотя была полностью лишена таланта и, хотя бы, актёрских способностей. Но это не мешало ей ошиваться с большими, толстыми миллионерами, как в фильмах. Поэтому, она была хорошо одета, ухожена и с дорогим бриллиантовым колье на шее.
А я? Я жил в коммуналке не от безысходности или нищеты, вовсе нет. Как только мне исполнилось восемнадцать, родители, с ударом в придачу, заявили мне, что пора быть взрослым. Но я был совсем не прочь. Умом я не был обделён, поэтому с лёгкостью поступил на бюджет на экономиста. Профессия не из самых интересных, но когда твой папа владелец банка, я думаю, очень неплохая будет работа. Несмотря на богатого папочку, у меня не было замашек звёздного мальчика. Мне никогда не покупали дорогущих вещей и прочего. Да и езжу я, по сей день, на метро. Но не буду отравлять тебе прочтение своими неинтересными описаниями себя любимого.
Наша коммуналка была достаточно симпатичной. Пять комнат были с хорошей отделкой, голые серые стены, разлитая краска на старом линолеуме. Дизайнерская работа! Но не буду хвастать своим «острым» умом. Из всех пяти комнат мне досталась самая маленькая. В ней стояло кресло, стол, стул и небольшой комод с телевизором. Милые бежевые обои с разноцветными цветами были самое то. Выцветший ковёр, годов так из восьмидесятых, красно-коричневого цвета, очень сочетаемо смотрелся с такими обоими. Но я был доволен, являлся в свою комнату я только на ночь, чтобы поспать или, в крайнем случае, посидеть за ноутбуком.
Хозяйка сего достоинства была самой настоящей, в седьмом поколении, чистокровной ведьмой. Эта женщина могла самого «крепкого орешка» задавить своим взглядом и заставить делать то, что нужно ей. Между этим, она ещё и хороший «бизнес» устроила. Сдавав свою пятикомнатную квартиру старинной пятиэтажки, в центре города, она неплохо наживалась на прибыли. На самом деле, квартира была бы очень респектабельной, лет так тридцать назад, но всех устраивало. Каждый с улыбкой отдавал ей свои 6 тысяч рублей 17 числа шедшего месяца. И именно 17, и ни днём позже! Если бы ты, дружище, рискнул заплатить, хотя бы на день позже, мог бы спокойно идти почивать на вокзал. Но Венера Георгиевна была молодец, и я искренне уважал её. В свои семьдесят лет она была очень бодрой, жила одна и отлично «наваривалась» на своих таких квартирах, которых у неё было три. Где жила сама она – никто не знал, но это должно было быть не хиленькое место.
Чтобы платить за такую достопримечательность, после университета я бежал на работу продавцом-консультантом. Не думайте, что я настолько глуп, чтобы не попробовать «приписаться» к своему папеньке, а между тем, мой стаж бы накапливался. С 18:00 и до 00:00 я работал в круглосуточном магазине электронной техники, сменой один через один. За столь сложное просиживание на кресле, я получал 10 тысяч рублей и был вполне доволен. Мне хватало на оплату какой-то маленькой комнаты и на съедение парочки Биг Маков в день, и разводной вермишели за 5 рублей 70 копеек.
В свои девятнадцать лет я не считал это каким-то достижением, но и не страдал от столь «суровой» жизни. Жил себе и жил, до одного прекрасного весеннего дня.
Иван.
Проводя свой обычный день на работе и, попивая кофе, разглядывая очередной журнал электроники нового века, ко мне зашла девушка. Я сразу же оценил её внешний вид, и, решив, что она «стервозная леди из богатой семьи», состроил лицо, будто я пуп Земли, дабы произвести впечатление делового человека. Но мои попытки рухнули, как Пизанская башня. Куколка со строгим, но очень красивым лицом подошла ко мне и проговорила, будто сделав мне одолжение: «Мальчик, подскажи-ка, Иван где?» Меня настолько это раздражило, что хотелось вернуться к угрозе, используемой мною в пятом классе, называется «А ты знаешь, кто мой папа?» Но вместо этого, сам от себя не ожидая такой дискриминации, я сказал: «С таким личиком не респектабельно за Ванькой бегать из дешевого магазина китайской техники». У неё прямо вылезли её и так большие глаза. Развернувшись, она ушла, напоследок посмотрев на меня, как на собачьи экскременты в её дорогой туфельке. Мой настрой резко упал, и я почувствовал себя дурно. После этого, я нагло решил уйти с работы, ещё раньше, чем обычно. И в 22:00 я оставил своего слабохарактерного напарника одного, взвалив на него участь меня прикрыть. Мне было жаль его, за то, что он настолько был легко подавляем и не имел своей точки зрения, либо она была где-то очень далеко. Но в тот день мне было всё равно на весь мир, и я решил отдохнуть.
Выйдя на улицу, мне захотелось поймать такси, хотя мои финансы были на мели. Имея в кармане рублей 100, я рискнул поймать попутную машину. Поймал. Какой-то бывший зек подловил меня. В другом случае, я бы перестраховался и ни за что не сел бы к такой личности, но не тогда.
Собака лесная.
Очнулся я на остановке. Моя голова раскалывалась, и я не знал, где нахожусь. Я сразу же решил пошарить по карманам, надеясь найти там телефон, но они были пусты, как и место, где я пребывал. Швейцарские часы, подаренные отцом на совершеннолетие, тоже исчезли. Трудно передать, какие чувства тогда охватывали меня. Мне было не жаль ни часов, ни пропавшего телефона, я только хотел воды и мягкую подушку. Но мой разум начинал просыпаться, и я решил, что надо бы изведать обстановку. Все мои старания понять, где я, были напрасны. Местность была жилая, но... Скажу честно, – дыра! Я заметил, что спал на какой-то старой, гнилой скамейке, времён так с военных ещё. Но надо было идти и найти хоть одну живую душу. Пошарив в карманах, я понял всю трагичность своего положения. У меня не было ни копейки в кармане, ни даже часов. НИЧЕГО! Только шорты с футболкой, в которых было прохладно для середины месяца мая. Я шёл, дрожа всем телом, куда глаза глядели, в которых почему-то был туман. На мой путь попалась вывеска с названием глухомани. «Андрюшкино». Это было настолько противно, как будто надо мной кто-то жестоко посмеялся. Не хватало написать ниже только мою фамилию. Моя злость и агрессия пересилила все «стоп-краны», и я со всей силы пнул ногой по вывеске и упал. Мои силы были крайне истощены. Я понимал, что нужно взять себя в руки и попробовать найти хоть кого-нибудь. Между тем, я не мог вспомнить, как я там оказался. В моей памяти осталась лишь оборванная фраза водителя-зека: «...довезу, ха!» Не было и малейшего сомнения, что он меня чем-то уколол, обокрал и увёз сюда. Как же мне хотелось свалить всю вину на кого угодно, кроме себя. Поразмыслив со своим внутренним «Я», мы решили, что во всём виновата мегера из магазина. Позже, я начал искать скрытую связь между этим водителем и куколкой из магазина. «А вдруг, это и есть Иван?»; «Может эта стервозная девица натравила его на меня!» и всякое тому подобное крутилось в моей голове.
Пока я размышлял, впереди показался небольшой старый домик с горящем внутри светом. Все мои мысли развеялись, и я только и мечтал, как доберусь до дома. Шёл я сравнительно долго, дом был максимум в километре от меня, а я добрался до него только спустя час. Валясь с ног, я из последних сил постучал в дверь. Я так не ожидал, что реакция хозяина будет настолько быстрой, что не успел я убрать руку, как дверь распахнулась и сбила меня с ног. В пороге стояла женщина лет пятидесяти с сигаретой и ярко накрашенными губами. Она промолвила голосом старого курильщика: «Чё надо?». Я не подозревал, что у меня нет сил выговорить хоть слово и только мычал. Женщина уже хотела закрыть дверь, как я выдавил из себя заблестевшие глаза и печальный взгляд. Тогда она ответила: «Какой же ты соплячек, предыдущие посильнее были. Ну что же, заползай! Будешь рассказывать, чё там за несчастье у тебя.» До сих пор я вспоминаю с иронией эту бабулю. Её манера речи вместе с интонацией заставит плакать от смеха любого. Но тогда мне было не до смеха. Не утрируя, я заполз в избушку тётки. Она сразу же дала мне лист и старый кривой карандаш, при этом сказав, чтобы я писал. Моя рука дрожала ещё сильнее, чем я сам. Кривым куриным почерком написав, что же со мной приключилась, женщина прошипела: «Не хватало мне только ещё одного подбитого козлёнка, мороки-то...» Я не понимал ничего, а в глазах моих уже начался витать дым, и я чувствовал, что сейчас снова выключусь.
Не знаю, сколько я проспал, но очнулся от сильного удара по голове. Боль отогнала сон далеко-далеко, я вскочил и увидел бабку с кочергой. Она по-прежнему курила и стояла с какой-то отвратительной ухмылкой, оголяя свои жёлтые зубы. Я посмотрел на неё, как на врага народа, а потом спросил: «Что же ты творишь, собака лесная?» Я был уверен, что она зарядит мне кочергой ещё раз, но вместо этого у нас завязался разговор.
- Как тебя звать-то, малый? – спросила бабка, всё с той же примерзкой ухмылкой.
- Андрей.
- Добро пожаловать в «Андрюшкино», ха-ха-ха!
- Как добраться до города, скажешь мне, может?
- А ты редкостный хам, тебя это и погубит.
Я был, скажу по правде, напуган. Все мои мысли были заняты тем, что я раздумывал различные ситуации, например, как бабка остервенеет, забьёт меня кочергой, зарежет и выбросит в лес. Я уже тысячу и один раз пожалел, что нахамил ей, но она, видимо, сочла это милым и продолжила говорить со мной.
- Меня Агафья зовут, а тута Собачихой прозвали.
Как ты, дружище, уже понял, меня в тот момент чуть не разорвал смех. Особенно после моего последнего обращения к Собачихе. Но страх перед железной кочергой перебил мои порывы, и я лишь промолвил, как мне приятно познакомиться.
- Ты, малёк, если хочешь вернуться в город, должен помочь мне. Я живу здесь одна, детей нет, а работы-то по горло. Вот отработаешь своё, так и быть, скажу тебе, как до города добраться.
- О, дева, если дашь мне денег до города, я тебе слово даю, пришлю всего, что пожелаешь!
- Где ты денежек-то найдёшь, оборванец? Ха-ха-ха!
- Да мой папа...
- Знаю я ваших пап, нет уж, сделаешь мои поручения – попадёшь в город, а отказаться у тебя нет возможности.
- Говори, что делать нужно.
- Пока можешь отоспаться, а утром я тебя разбужу.
Коси и забивай.
В то утро я проснулся от странных криков. Моё сердце в пятки ушло. Вопль был такой, будто режут кого-то заживо. Я вскочил и побежал по направлению звука, прихватив валявшеюся на полу кочергу. Велико же было моё удивление, когда я увидел Собачиху с куском сырого мяса в руках. Она сидела по-турецки и вопила, что есть силы. Как же мне хотелось этой кочергой отомстить её за пробуждение с восходящими лучами солнца, но так как я попал под крепостное право, то осмелился только стоять молча и смотреть.
Тут колдунья замолчала и посмотрела на меня, с той же гадкой ухмылкой. «Принеси-ка мне сигареток, малёк» - сказала она. Курила Собачиха не что иное, как Беломор. Эту редкостную отраву она предложила и мне. Я никогда не относился положительно к курению и считал это уделом слабых, но иногда мог выкурить сигаретку так, забавы ради. Но никогда бы я не согласился на Беломор! Но Собачиха решила настоять, и я, поникший духом, взял этот ужас в руки. Что можно было ожидать? Я прокашлялся, а вредоносная старуха лишь посмеялась. Я готов был затушить эту гадость об её лицо и затушить всё смачным плевком, но, как я сказал ранее, я был только рабом.
- Пора работу выполнить.
- Какую?
- Тебе, малёк, труда много не доставит перекосить моё поле.
- Какое ещё поле?
- Да ты ж проходил мило, всего-навсего гектар.
- Ты, Собачиха, скажи по правде, ты ум давно потеряла? Я же не выкошу это и за сутки!
- Домой захочешь, выкосишь. Хо-хо-хо!
- И всё, после этого ты отправишь меня в город?
- Едва ли.
- Что ещё, признавайся. Открой карты, ведьма, я же могу и отказаться!
- Местным медведям, да волкам расскажешь.
- Хитроумная ты всё же.
- А то! Чему не научишься, живя здесь.
- Так что, говоришь, ещё сделать нужно?
- Баньку мне достроишь, пару гвоздиков забьёшь, натопишь да и гуляй себе.
- А банька-то где?
- Та вон.
- Это и сараем не назовёшь! Две доски, два пенька! Что я, по-твоему, строитель какой-то? Я студент, а не рабочий!
- Твои проблемы, малёк. Ха-ха-ха!
- Лады. Давай косу.
Трудно передать, сколько я откосил вручную это поле. Там были такие заросли, что можно было бы снять «Джордж из Джунглей – 3». Как я упомянул ранее, встал я с лучами солнца, около 6 утра. Собачиха не пользовалась часами, а оправдывала это тем, что природа должна быть рядом с человеком.
Луна уже взошла надо мной и я, бессильный, пришёл в дом ведьмы-истязательницы. Я сел на пол, так как стульев у Собачихи не было. Её я не видел и не хотел. Все мои надежды были направлены на то, что сейчас мадам меня накормит и отправит в город. Тут к моим ногам прилетело что-то, в цветастом фантике. На нём было написано чернослив в шоколаде. Злость меня переполняла, что я покраснел. Открыв глупую конфету, чтобы хоть что-то съесть в ней я нашёл лишь камень, измазанный какой-то глиной. Я встал и бросил этот камень в дверь дома, которая сразу же открылась. Терпеть такое не было сил. Я зашёл в комнату бабки, набрался сил и выпалил ей всё, что думал.
- Так, теперь говорить буду я! Твоё огромное поле я выкосил, я не пил весь день и ничего не ем третьи сутки, а ты мне камни кидать будешь! Какого чёрта, скажи, я тут тебя слушаюсь? Отправляй меня в город, немедленно!
- Ха-ха-ха!
- Смешно тебе, да? Я посмотрю, как тебе будет смешно тут просуществовать одной, ещё целую вечность! Да ты, ты... Ты – ведьма!
- Баню делать иди.
- Издеваешься? Ты сама сейчас баню делать будешь! Я хочу есть, я хочу пить! Спать я хочу! Подняла меня ни свет, ни заря, да ещё и еды не даёшь!
- Работу сделаешь – получишь пищу.
- Я тебе щенок что ли? Пищу за работу получать, а ещё чего? Может тебе ещё пол вылизать, да тапочки в зубах принести?
- Либо работай, либо прочь иди.
- И пойду!
Я развернулся и вышел из избы. Побрёл по трассе, если это можно так назвать, с опущенной головой. Сил моих ни на что не хватало, но идти нужно было, иначе меня бы вправду растерзали звери дикие.
Ширяево.
Прошёл я тогда всю ночь, пока не дошёл до посёлка, под названием «Ширяево». Только этого мне и ни хватало. Но я надеялся наткнуться на кого-нибудь более адекватного, чем Собачиха, чтобы выпить воды, да хотя бы узнать, в какой стороне город, и где я нахожусь.
Первый попавшийся домик был неплохой. Люди, должно быть, состоятельные, должны бы помочь. Неплохая Audi TT стояла у входа, машинка не дешёвая. Времени было часов 5 утра, и я счёл, что меня примут за пьяницу в таком грязном виде, да ещё и в такое время. К дому подойти я тоже не решился, поэтому, отойдя подальше, лёг на травку у дороги и мгновенно заснул.
Проспал я недолго. Из проезжавшей мимо машины, некто кинул в меня пластиковую бутылку и прозрачной жидкостью. Я, в надежде, выпить воду учуял только запах спирта. Шутку оценил. Времени было около 8 утра, поэтому можно было пожаловать к «моим» богатеньким.
Я подошёл к титановой двери и нажал на звонок. Дверь открыла прехорошенькая девица с внешностью с обложки. Забыв о своём положении и оболочкой, я опёрся на одну ногу и сказал: «Меня зовут Андрей, а тебя как?» Но девушка только захихикала, и тогда её сменил седоволосый, крупный мужчина, напоминавший С.Столоне. Тут я осознал своё печальное положение, скорчил жалобное лицо и попросил укрытия. Человек оказался добрым, на удивление, и впустил меня. Я рассказал и ему всю свою сказку, начиная с девицы в магазине и оканчивая крепостным правом. Его позабавил мой рассказ, и он решил мне помочь.
Как я узнал позже, мужчину этого звали Геннадий Геннадьевич. Он был владельцем сети крупных магазинов женской одежды. Но всё же, для меня оставалось непонятным, почему его загородный дом находится в Ширяеве. Также, он имел жену-красавицу и чудную дочку – Алису, которая была моей ровесницей. Кстати, Audi TT тоже была её, папочка позаботился, чтобы дочка ездила не на девятке. Но семья была приятной, напоминала мне мою, вот только тут никто не спроваживал своего ребёнка по совершеннолетию.
Геннадий Геннадьевич действительно помог мне. Накормила его жена меня на славу. Девушка подобрала мне один из новых костюмчиков папы, а он сам дал мне денег и рассказал, где же я нахожусь, и что его дочь отвезёт меня до города. Оказалось, что я был в какой-то из областей, в трёхстах километрах от города. Это значительно «подняло» мне настроение. Но всё же, я был счастлив, как ребёнок, что сейчас меня отвезут в мою коммуналку, и я, наконец, смогу со спокойной душой поспать.
Мой уровень заряда.
Моя новая знакомая сидела напротив меня и, хихикая, попивала мой чай, привезённой мамой из Египта. Она рассказывала мне что-то про новую кофточку, туфли и то, как она хочет съездить в Америку, потому что ей очень понравился какой-то там сериал. Мне было, в общем-то, всё равно на все её непонятные желания и рассказы. Вдруг, она вскочила, и впервые состроила настолько серьёзное лицо, что даже мне стало не по себе. Она сослалась на то, что ей пора покормить кота. Эту отговорку я слышал раз десять, а где-то слышал, что это стандартная отговорка женщин. Я быстро сообразил, что никакого кота я у неё не видел, и поэтому спросил её, как зовут её кота, и какой он породы. Она замялась и промямлила что-то вроде «Он...эээ, серый. Рыжик». С ней было всё понятно, но я не расстраивался. Это было уже привычно, девушки частенько уходили из моей комнаты, не допив свой чай или кофе.
В один момент, я почувствовал слабость и нужду в чём-то, не знаю в чём. Сейчас у меня частенько такое бывает, но теперь я знаю...
Когда я взял себя в руки и решил положить вещи постирать, нашёл прикреплённую записку к бирке моей футболки. Там было написано «Три дня». Это было неприятно читать, но я решил, что подумаю об этом завтра и лёг спать.
Печкин, почтальон.
На следующее утро я проснулся с сильным чувством голода и слабости. Выйдя из комнаты, я увидел, что дома только Виталик. Еле-еле я дошёл до ванны и упал на раковину. Сзади послышался раздражительный крик соседа: «Нельзя ли потише? Я тут пытаюсь выучить конспект!». В случае, если бы у меня были силы, я бы сказал ему своё мнение о его «учёбе», но я даже не мог мычать, не то, что говорить.
Очнулся я в 15:00. Надо мной сидела Виктория и Анатолий Петрович.
- Как ты, Андрюша? – сказала Виктория, с наигранной жалостью.
- Ааа, я... – моих сил не хватало даже чтобы выговорить слово.
- Где ты пропадал, Андрей? Мы испугались, обычно ты всегда ночуешь дома. – серьёзным голосом пролепетал Анатолий Петрович.
Я чувствовал себя двенадцатилетним мальчиком, который без спросу ушёл из дома и, заболевший, явился спустя пару дней. Мне было противно, но хотелось, чтобы кто-то, да помог мне. Моя ориентация во времени, дате и месте, где я нахожусь, была сильно расшатана. Это чувство сложно передать. Перед глазами всё плыло, и я чувствовал только слабость и сонливость. Все мысли смешались, и я не мог собраться, ввиду чего и отключился ещё на 5 часов.
После своего сна, я, наконец, смог встать, умыться и дойти до кухни. Налив себе кофе, я пытался ещё раз вспомнить всё и сообразить, что делать дальше. Тут ко мне пришла Анечка, в очередном очаровательном спортивном домашнем костюмчике. Она стала рассказывать мне, как и что было здесь без меня.
- А Виктория даже ни разу не ругалась насчёт незакрытых дверей. Мы все думали уже в милицию заявление писать. Тебя не было почти три дня! Где ты пропадал...
Дальше я уже не слушал её. Мне вспомнилась записка на моей футболке. «Три дня» - это что-то значило. Моё сознание начало светлеть. Я начал понимать, что с каждым днём, после того, как я очнулся в «Андрюшкино» мне становилось лишь хуже. И вот, настал третий день, который что-то значил, но только что...
Голова моя раскалывалась от мыслей и странного желания чего-то. В 21:00 к нам позвонили в дверь. Дома был только я и Виталик, поэтому пришлось, естественно, открывать дверь мне.
- Заказное письмо. Березовский Андрей Максимович здесь проживает? – спросил почтальон, со смешными усами, как у героя известного мультика.
- Да, это я.
- Распишитесь, пожалуйста, и вскройте письмо немедля, – с огромной серьёзностью сказал Печкин.
- К чему такая спешка?
- Отправитель просил, чтобы я убедился, что Вы прочли письмо.
- Ладно, давайте его сюда.
Письмо было напечатано на компьютере, «наверное, чтобы не распознать по почерку» - тогда подумал я.
ПИСЬМО БЕРЕЗОВСКОМУ А.М.
УВАЖАЕМЫЙ АНДРЕЙ МАКСИМОВИЧ, ВЫ ПОПАЛИ В ОЧЕНЬ ПЛАЧЕВНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. В ПОЛНОЧЬ ИСТЕЧЁТ ВАШЕ ВРЕМЯ, ТАК ЧТО ПОСТАРАЙТЕСЬ МАКСИМАЛЬНО БЫСТРО СООБРАЗИТЬ ВСЁ ПРАВИЛЬНО. ВАС, ДОЛЖНО БЫТЬ, МУЧАЕТ ЖЕЛАНИЕ ЧЕГО-ТО, ДАЖЕ НУЖДА. ОБЪЯСНЕНИЕ ЭТОМУ ТАИТСЯ ВНУТРИ КОРОБОЧКИ, КОТОРУЮ ПОЧТАЛЬОН ДЕРЖИТ В СВОЕЙ СУМКЕ. ЕСЛИ ВЫ СКАЖИТЕ ТОЛЬКО ОДНО СЛОВО – «СОГЛАСЕН», ТО ВАШИМ МУЧЕНИЯМ И РАЗМЫШЛЕНИЯМ НАЙДЁТСЯ ОТВЕТ. НЕ МЕДЛИТЕ, ЕСЛИ ВЫ НЕ УСПЕЕТЕ, ВАМ ПРИДЁТСЯ ЕЩЁ ДОЛГО МУЧИТЬСЯ...
УДАЧИ. НЕИЗВЕСТНЫЙ С НАКОЛКОЙ ДРАКОНА.
Письмо столь странного содержания меня немного напугало, но я всё же сказал почтальону: «Согласен». О неизвестном отправителе я сразу догадался. Это был тот водитель-зек, у которого был дракон на правом запястье. Тогда Печкин достал коробочку, чёрную. Он отдал её мне и быстро испарился. В тот момент Виталик «проснулся» и решил пронюхать, кто да зачем приходил. Я сказал, что это мой знакомый. Чтобы не было лишних сомнений после моего странного исчезновения, я зашёл в комнату, закрыл её на ключ и сел на старенькое кресло. Сколько же ожиданий было у меня!
Выпей меня.
В чёрной коробке, которую мне передал почтальон, лежала баночка. На ней было написано «Выпей меня». И эту шутку я тоже оценил. Покрутив банку и так, и этак, я понял, что абсолютно не понял, что в ней находится. Жидкость была прозрачная, не имела запаха, но это точно не была вода. Сколько стабилизаторов в наше время, чтобы из самого пахучего спирта сделать чистейшую воду. Тем временем, мне становилось всё хуже. Чувство, что я вот-вот свалюсь с ног, не покидало меня ни на минуту. Но я не решился выпить данную мне жидкость, о чём, вскоре, пожалел. Теперь я уже не мог заснуть. Меня трясло, тошнило, и я параноик! Было уже далеко за полночь, и мне действительно стало очень дурно. Я был уверен, что водитель наколол меня чем-то, что я теперь наркоман или зависим от психотропных препаратов. Одна идея сменялась другой, но единственной и постоянной оставалась лишь одна – я не знал, что делать дальше. Ничто и никто не могло меня спасти. Мой мир превратился в одну сплошную яму, и я, с каждой минутой, всё больше погружался в состояние депрессии. А жидкость, с саркастической надписью, прямо-таки смотрела на меня, манила. Это безумно раздражало меня. Спустя ещё какое-то время мне начало казаться, что дверца моего комода шевелится, потолок трещит, а у баночки с ядом появились глаза, которые подмигивают мне. Я начал бояться, бояться себя. Секунду назад я лежал в кровати, а потом стоял в середине комнаты с острой расчёской. Так я дотерпел часов до 5, а потом упал на выцветший ковёр и завыл, как маленький ребёнок, у которого отобрали конфету. Мой «крик души», конечно же, разбудил Викторию и Анатолия Петровича, которые остались ночевать в коммуналке в вечер субботы. Они попытались ворваться в мою комнату, но я успешно закрыл её на ключ. Тут я почувствовал себя героем мультика «Алиса в стране чудес». О, те чудеса, которые были у меня – никто не видывал! Мой календарь, а точнее свинка с него, ходила по стене, а персонажи любимого мною фильма разговаривали между собой. Это убивало меня, но ведь нужно было всего-навсего открыть дверь. Я попытался повернуть ключ, но что Вы! Я был уже не в своей коммуналке, а в огромном лабиринте и должен был пробежать по нему от диких на половину собак, на половину людей. Я лишь кричал, ещё громче, что было сил. Мир был ужасен, и я хотел, чтобы это закончилось, а после все мои мысли испарились. Голова была пуста, и я не думал ни о чём, а лишь орал. Орал в 5 утра. Я не слышал ни испуганных возгласов Виктории, ни ругани Анатолия Петровича, ни даже суровых стуков в стенку от соседей. В мире был только я и мой вопль. Сейчас мне сложно объяснить, почему я, что есть силы, драл своё горло.
В глазах моих был огонь. Я понимал, что, скорее всего, я либо сошёл с ума, либо я действительно там, где были мои глаза. Я горел! Я отчётливо слышал запах дыма. Запах себя горелого. И тут, о великий просвет пришёл ко мне. Бутылочка с ироничной надписью светилась среди всего мрака в моих глазах, и я полз к ней, кричал и полз. Соседи, в тот момент, наверное, уже выломали мою старую дверцу и оттаскивали меня на кровать, а моё спасение всё отдалялось от меня, и я ревел. Соседка была уже совсем не соседкой, а Анатолий Петрович был Аидом из подземелья! Боже, какой ад я испытывал тогда. Мою волшебную баночку отдалили от меня, мою прелесть!
Но кто-то из людей, то ли от желания помочь, то ли от чрезмерной злобы, так сильно влепил мне в челюсть, что все видения рассеялись, я успел глубоко вздохнуть и упасть в гибернацию.
Почувствуй нашу «любовь».
- Я думаю, с ним будет всё хорошо, не переживайте, – нежным голосом говорила девушка.
- Вы уверены, что с ним всё в порядке? – ворчал знакомый возглас Анатолия Петровича.
- Буквально пару дней, и он встанет на ноги.
- Как Вы думаете, что это было?
- Смотрите, а он проснулся! Думаю, сейчас он Вам сам всё и расскажет, – улыбнувшись, сказала девушка.
Осмотрев обстановку, я сделал вывод, что лежу в городской больнице. В моей руке стоял катетер, через который мне в вену вливали жёлтый раствор. К моему несчастию, Анатолий Петрович заметил, что я не сплю и ещё ближе подскочил к моей койке. Я ждал только нравоучений и чтения моралей, а моя голова и так была забита и раскалывалась. Но тогда я почти ничего не помнил, кроме ведений, и мне хотелось узнать, что же было, и почему я лежу под капельницей.
- Ну, Андрюша, жду твоих объяснений.
Я решил состроить дурачка и сделать вид, что вообще ничего не помню. И я отлично сыграл эту роль! Анатолий Петрович рассказал мне про все мои ночные крики, утрируя конечно. Он заявил мне, что я вызывал Сатану и был полностью неадекватен, что меня еле вытащили из комнаты. Про бутылочку он умолчал.
С этого дня начался действительно ад. Мои мучительные два дня в больнице были настолько кошмарны, что я снял бы про них фильм ужасов. Персонал городских больниц «отличался» доброжелательностью, а палаты были ну просто VIP! Я попал в палату, где находилось восемь человек. Там было три дедка, лет под 70, два моих ровесника, которые почти не разговаривали, один паренёк, лет так 15 и «звезда парада» - тридцатилетний мужчина, разговаривавший со всеми предметами, попадавшимися ему под руку. В очередной раз, я оценил наше русское, могучее государство, делавшее всё для народа. О питание в больнице лучше и не говорить. Если завтрак, обед и ужин подразумевает одно и то же блюдо, то я, наверное, жил не на Земле всё это время. Ну да ладно... Питание и удобства были мелочью, по сравнению с тем, что было со мной дальше...
Кровавая Мэри.
- Говорят, что он сам сын Сатаны! Медсёстры шептались, что этот парень вопил не своим голосом, а когда его полили святой водой, из него извернулось что-то ужасное! – испуганно говорил первый собеседник.
- Что за глупости! Я слышал, что этого парня накололи наркотиками и теперь, он только наполовину вменяем! – нервно прошипел второй.
- Что вы ерунду говорите? Мне передали, что хозяйка квартира, в которой он живёт – сущая ведьма! И когда паренёк не заплатил за комнату вовремя, она избила его до полусмерти. – возмущённо восклицал третий.
- И как же это он без единого синяка? – недовольно спросили первые двое.
- Ну, я думаю...
Тут я не выдержал и вмешался.
- Наркоман, сын Сатана, избитый ведьмой пока ещё не умер, так что, будьте добры, говорите потише.
Все трое дедов налились краской, но продолжали шушукаться и косо поглядывать на меня. Я лежал и смотрел в потолок. Мне хотелось не просыпаться, а проспать эти два мучительных дня. Пока я думал, насколько я несчастен, ко мне зашла медсестра. Она была похожа на Фрэда Крюгера, только в женском воплощении. Ногти её – были настоящие лезвия. Ещё и ярко красного цвета, с заострёнными концами. Она подошла ко мне, бросив такой взгляд, будто её заставили провести весь день с давно немытым туалетом. Моё отношение к ней сразу сложилось такое же.
- Березовский?
- Я.
- На уколы.
Я попробовал встать, но моя попытка была провальной. Чуть не свалившись с кровати, я посмотрел на медсестру, дабы дать ей понять, что идти я не могу и намекнуть на какие-то действия.
- Иди, гадёныш, а то пролежишь здесь ещё долго.
Её слова заставили бы любого вскочить и бежать марафон. Я подошёл к процедурной. Оттуда на меня смотрели две ведьмы из Блэр. Одна держала в руке стопку с чем-то красным, а в руке второй был чистый спирт. Я сразу же понял, чем они тут занимаются и уже хотел возмутиться, как сильный укол в лопатку прилетел мне, что я упал. Перед глазами всё вновь поплыло. Это было уже не смешно, за каких-то три с половиной дня, я каждый день да «выпадал» из колеи. Перед лицом были три зловещих улыбки медсестёр. А я всё неконтролируемо повторял: «Нет, нет, нет!»
Оказалось, что мне должны были сделать просмотр всей головной части. А учитывая мои домашние проказы, на случай всякий меня решили усыпить.
Любимый мой, родной.
В очередной раз я проснулся от чьего-то недовольного голоса. В тот день это была «звезда парада». Он разговаривал с чайником. Тридцатилетний гладил чайник по крышке, приговаривая: «Ну, давай же, любимый мой, родной. Давай же, вскипяти папочке водички!» Я невольно приложил руку к лицу и закатил глаза. А тем временем до сих пор длилось 22 или 23 мая, всего лишь 16:00.
Тут, ко мне пришла отличная идея. Я хотел выйти погулять из больницы, чтобы быстренько добежать до коммуналки и проверить, не забрали ли мою баночку. Но меня, конечно же, никто не выпустил. Ковыряя ногти на руках, я поглядывал на большие дешёвые часы, висевшие на стене. Время тянулось очень медленно, заняться было нечем. Врач оказался настоящим мучителем. Оказалось, что утром ко мне приходила Анечка, чтобы принести еды да ноутбук, но дьявольскому лекарю пришло в голову, что с моей как бы нестабильной психикой, мне нельзя проводить время за техникой, а питаться можно только луковым супом, больничным, безусловно.
Так я и провёл весь вечер, лёжа в кровати. Слушая сплетни дедов, да разговоры нашей «звезды», я, то и дело, выдумывал себе новое занятие. Сначала я начал нервно стучать кулаком по спинке койки и грызть ногти на другой руке. Но моё развлечение не продлилось долго. Все мои «однопокойники» были так напуганы, что в палате, наконец, воцарилась тишина. Но один гадкий молчаливый мальчик испортил мне моё удовольствие и быстренько нажаловался «Фрэду Крюгеру». Медсестра прибежала в момент, держа огромный шприц в руке, как бы грозя им мне. То, как подло меня укололи в прошлый раз, не восторгало меня. Пришлось прекратить. Есть больничную пищу было невозможно, поэтому я голодал и маялся.
Часов в 10 вечера к нам поступил новый больной. Как ты понял, дружище, в палате была и так куча народу, а «номерок» был совсем не огромный. Поэтому, с новой кроватью на колёсиках к нам вошёл новенький. Потеснить решили именно меня, поэтому у меня стала, чуть ли не двуспальная кровать. Парень был молодой, лет двадцать с лишним. Приятная наружность и чуть хриплый голос мне в нём сразу понравились. Мы познакомились, и я радовался, что хоть что-то хорошее будет в моих больничных днях. Женя был бывшим танцором и на те дни учился на каком-то косметологическом факультете. Мне показалось это странным, но разговоры с ним были столь увлекательны, что на подозрения не было времени.
В 21:00 нам подали второй ужин. И это была булочка с помадкой! Вы представляете мою радость? Не евши ничего третьи сутки, мне отпала булочка, да ещё и с горячим, СЛАДКИМ чаем. Женя увидел, что я крайне голоден и отдал мне свою булку. Это был предел милости, и я сразу счёл его за своего. Так мы проболтали половину ночи. Когда затих даже мужичок, любивший предметы, я тоже почувствовал, что не прочь поспать. Из-за «чистки», которую мне провели без моего ведома, я храпел. Никогда в жизни не храпел, а тогда захрапел.
Мне снился приятный сон, как я в Калифорнии лежу на пляже, с закрытыми глазами, а рядом красавица-жена. Тут, сквозь сон, я услышал чей-то нежный голос, он молвил: «Спокойной ночи, противный», а за этим последовал поцелуй в лоб. Я вскочил с кровати и увидел рядом с собой Женю. Кто бы мог подумать, что он гей?! Как мне тогда хотелось взять все свои силы и с «вертолёта» дать ему по зубам за такие выходки, но вместо этого у меня было лицо полное удивления, и я только молчал. Женя, видимо, счёл это за положительную реакцию, мерзко улыбнулся и отвернулся на другой бок.
Тогда я не заснул всю ночь. Вы только подумайте! Дружище, ты меня понимаешь? Я, самый натуральный самец подвергся «голубиным играм»! Сна не было ни в одном глазу. А то, что моя кровать почти полностью придвинута к Жениной вообще не давало мне покоя. Я не знал что делать, а это раздражало и пугало меня.
Так и прошёл мой первый день в больнице. Оставался ещё один, только один день! Вернее, я думал, что оставался один...
Огурчики маринованные.
Не спав почти двенадцать часов, я чувствовал упадок сил. Было раннее утро, и ещё все спали. Я думал о том, как же повести себя, когда проснётся Женя. Мне пообещали, что тогда должен быть последний день моих мучений, поэтому в вечер того дня, спать я должен бы на своём коммунальном кресле.
Я ушёл из палаты и просиживал в коридоре. Из ординаторской слышался задорный смех. Меня раздражало, что я страдаю, а кому-то, тем не менее, весело. Набравшись смелости, я ворвался к трём ведьмам Изумрудного города и уже хотел начать возмущаться, как меня позвали за стол. Я упоминал о том, что «сестрицы» любили хлебнуть кровавой Мэри утром, днём и вечером с ночью? Так вот, в это утро они уже были «хорошенькие», ввиду чего и позвали к себе меня. Из еды на столе были только маринованные огурцы, пара кусков хлеба и томатный сок, разбавленный. Мне налили в стакан сока и сунули откусанный кусок хлеба и огурец. Я сначала отказывался, но за первым кругом я поучаствовал и во втором. Глаза мои разъехались, как у осьминога, а мир уже был так прекрасен, а ведьмы стали прекрасными принцессами.
В конце сего веселья, я лежал в обнимку с фарфоровым другом. Все маринованные огурчики просились обратно. Мир значительно ухудшился, и я вернулся к прежним переживаниям.
Оказывается, проквасил я почти 6 часов. Время пролетело мгновенно, но узнав, что ещё только 14:00, я значительно поник. После бессонной ночи, наполненной переживаниями и страхами, мысль о том, что я не смогу поспать как минимум до 8 вечера меня печалила больше всего остального. Когда я вернулся, Женя уже мило беседовал с молчаливым пятнадцатилетним мальчуганом. Мне было жаль парнишку, но брать участь на себя мне не хотелось. Убедившись в том, что Женя полностью переключился не на меня, я заснул.
Проснулся я от сильного пинка в плечо, с задорным знакомым смехом. Это был Максим, мой одногрупник, с которым мы считались друзьями. Пока я продирал глаза, он уже трепал мою голову и подшучивал насчёт всего происходящего. Я с трудом понимал, что он говорит, но это не помешало мне широко улыбаться. Я искренне радовался, что кто-то наконец вспомнил обо мне.
- А где твой телефон, дружище? Я звонил тебе. После приехал в коммуналку, ходил ждал тебя, пока твоя милейшая соседка не сказала, что ты здесь.
- Так телефона то и нет, обокрали меня.
- Значит сказки про «Андрюшкино» не сказки вовсе? Ха-ха-ха, браток, да ты попал!
- Откуда ты знаешь?
- Ты будто не догадываешься! У нас быстро всё пролетает, а твоя соседка встречается с моим давнишним другом.
- Тогда неудивительно.
- Надо бы тебе сим-карту восстановить, да телефон подогнать.
- Я на мели. Думаю, мой босс уже давно вычеркнул меня из списка рабочих.
- Да не переживай! Давай паспорт, сейчас всё восстановим и окей!
Максим мне помог восстановить симку и дал один из своих новомодных телефонов, которые он, по-моему, коллекционировал. Я был рад, что теперь я имею доступ к интернету и могу почитывать различные статейки. Так я и скоротал оставшийся день.
Меланхолия.
В принципе, у меня никогда не было множества друзей, но знакомых было, хоть убавляй! Обычно, я никогда не переживал из-за отсутствия общения и контакта с людьми, но, почему-то, когда ты лежишь больнице, эта тема занимает все золотые позиции хит-парада.
Я откровенно переживал, что никто не переживает из-за меня. Когда мою сим-карту восстановили, на ней не было ни одного смс, ни одного уведомления о пропущенных звонках. Я тешил себя тем, что Максим мне звонил, а значит что-то со связью, раз мне не дошло ничего. Так было приятнее оправдывать одиночество.
Так как делаемые мне процедуры помогали, мои боли и бессилие стали уменьшаться, поэтому я полностью углубился меланхолить и хандрить. Тут ко мне пришла идея, которая лучше бы не приходила. Я решил зайти в одну из популярных социальных сетей. И что же я там увидел? Одно сообщение, содержания такого: «Привет, Андрей! Хочешь заработать голосов? Только сегодня бесплатно! Заходи на <…> и получай рейтинг задаром!» Это был предел. Мне хотелось впасть в детство, когда мне было около пятнадцати, и я мог запросто выйти на улицу и пойти гулять с кем угодно и когда угодно. Но с каждым годом мои запросы становились всё выше. Понятие «настоящий друг» стало слишком ценно для меня, и моя планка поднялась, чуть ли не к небу. При этом из себя я представляю, до сих пор, не так уж и много. Звание «почётный друг» не дал бы. Частенько я отбрасывал от себя людей, которые тянулись ко мне и хотели общаться. Просто так. Потому, что мне не хотелось выходить на улицу, куда-либо идти, или чтоб кто-то трогал меня. Но об этом я часто предупреждал человека в последний момент, придумав какое-то новое оправдание и извинившись. Так и остался один, со своим сломанным дважды носом. Впрочем, я считаю это гадким, но зато я научился терпеть одиночество. Да... Только докатился до того, что в свои годы я не имею настоящего друга и человека, кому бы я мог не врать. Не придумывать оправдания, чтобы с ним мне и самому хотелось видеться всё время.
Нужно работать над собой, и я это знаю. Но всегда считал, и буду считать, что лучше мало с кем общаться, но искренне, чем иметь много знакомых, которые сдадут вас при первой возможности. Правда так можно и сгнить в одиночестве. Но вернусь к больнице. Тогда я не думал, что пора бы изменить себя, чтобы хоть кого-то интересовало, где ты, что с тобой и как. Я лишь страдал и жалел себя. Жалость унижает человека, и я прекрасно это понимал, но горечь была настолько давней, что сдерживать себя не было сил. А кто хоть раз был в больнице, поймёт, каковы там мысли и желания. Но всю мою меланхолию разогнало знакомое пиликанье телефона. Эта была смс! Я был в восторге и растягивал момент прочтения, гадая, кто же вспомнил обо мне.
Здесь была шутка, типа.
В смс было сказано: «Привет! Если Вы напишите на этот номер, что у меня отличная причёска, да будет Вам карма!» Я сразу же был разочарован. Очевидно, что это была шутка. Я, конечно, был польщён, что кто-то решил скрасить мои гнилые деньки в больнице, но такие шуточки не котировались. Я сразу же написал ответ: «Твой острый ум поразил меня в самое сердце. Оригинально, браво!» На что последовал, недовольством пропитанный, ответ: «А Я ЗНАКОМИТЬСЯ ХОТЕЛА, ХАМ!!!» Видимо, кто-то очень хотел меня развести. Я подумал, что почему бы эта некто не наведается ко мне, поэтому ответил: «Прости. Знакомиться хочешь? Приезжай в больницу на <…>, к обеду, я спущусь.» Ответа не было. Я уже смирился с тем, что моя участь гнить в больнице одному, как вдруг зашла одна из ведьминских сестёр.
- Березовский, к тебе пришли.
- Кто?
- Разве похожа, что я знаю твоих шалопаев? Чёрт бы драл тебя!
- Ну да, вы только как своих летучих обезьян вызывать знаете... – пробубнил я.
- Что ты сказал? – взъелась медсестра.
- Говорю, у Вас шевелюра на голове отличная.
- Ну и мерзавец же ты, Березовский! Иди зайди ко мне.
- Хотите выпить по рюмочке крови, мадмуазель?
- Я бы на твоём месте не подкалывала бы меня.
- Как скажете.
- Зайди на укол и спускайся вниз.
После укола витамином C, который «Западная Ведьма страны Оз» вколола мне как можно больнее, я ковылял вниз. Лифт как обычно пришлось ждать долго, поэтому я, шаркая, полз по лестнице. Подойдя к выходу, я в очередной раз оценил шутку. Никого не было из знакомых мне лиц. Или, по крайней мере, девушки моих лет.
Вдруг кто-то сильно повис на моей шее. Я обернулся и увидел о, чудо! Это был мой мерзкий двоюродный брат, которого я с детства не переносил. Он был младше меня на три года, поэтому ведьма была права, ко мне наведался настоящий шалопай. А я уже понадеялся познакомиться с прекрасной принцессой, которая заберётся в мою «башню» по моим длинным волосам на ногах и спасёт меня из заточенья. Но, как говорится, увы.
Уроки обольщения.
- И вообще знаешь, я думал, что всегда буду бултыхаться на мелкоте, а теперь можно и без проблем жить, – без умолку твердил мой брат Гоша.
- И как зовут твою «звезду»? – с иронией спросил я.
- Марина. Это как была Арина, но только с буквой «м».
Гениальностью своего брата я всегда поражался. Сказать такую глупость мог только один человек... Гоша был сыном сестры моей мамы, Вероники. Жили они не очень хорошо, их семья напоминала мне героев известного телесериала.
Поначалу, я ещё как-то слушал то, что говорит мне брат, но после мой интерес полностью пропал, которого, впрочем, и не было. Я полностью погрузился в свои размышления. Меня печалило что-то, но я не знал, что именно. Чувство неясности убивало меня ещё больше, так, что моя физиономия полностью отражала накопившееся внутри недовольство. Но брат, кажется, этого не замечал, он продолжал что-то с упоением рассказывать про свои «похождения». В принципе, большего от него я никогда и не ожидал. Мне хотелось, чтобы он ушёл, хотя буквально не так давно, я думал о том, что никому не нужен, и что меня никто не навещает. Моё настроение менялось как ветер в поле. Я хотел оправдать это тем, что из-за больницы и слабости я выбился из колеи. Но это были только лишь оправдания. На самом деле, всё это вытекало из отвращения к себе.
Тут я резко отвлёкся от мыслей и пытался понять, о чём мне так серьёзно толкует мой брат. Он говорил об обольщении, которого мне так не хватало. Вспомнив все свои попытки наладить контакт с теми же девушками, которые попались мне на пути моего «приключения», надо мной вечно посмеивались или испытывали ненависть. И так было не только с женским полом. Я не считал себя неудачником, но сейчас именно этот «титул» дал бы себе.