Все насекомые твердят мне: "Да уж,
Ну сколько можно жить свободно, всласть?
Эй, стрекоза, давно пора бы замуж!
Неужто в девках хочется пропасть?"
Ну хорошо, поведаю вам, братцы,
Историю о разных женихах,
Вам разрешаю плакать и смеяться,
Корить или жалеть меня в стихах.
Однажды повстречался мне трудяга,
Обыкновенный добрый муравей.
Казалось мне: он - щедрый, а он - скряга,
Я думала: он - сударь, он - плебей.
Привёл меня в свой жалкий муравейник,
А в этой коммуналке - вся родня.
И говорит мне милый мой затейник:
"Пахать будешь со мной и на меня!"
Подумала я: "Что?! Кормить ораву
Такой красотке? Боже упаси!"
Ему сказала: "По какому праву?
Нет, до свиданья, миленький. Мерси!
А мне другого суженого надо!"
И вот со мной столкнулся толстосум:
Американец, сэр из Колорадо,
В красивую полосочку костюм.
Он с голливудскою своей улыбкой
Шептал мне: "Ссори, денежек нема!"
И растворялся в ресторане зыбко,
За ужин с ним платила я сама.
В гостях у всех он воровал картофель,
И разорил друзей моих вконец.
Никто не помнил ни анфас, ни профиль,
Но долго помнили, что он - подлец.
Я так мечтала о любви и счастье,
Хотела с милым радоваться, петь.
И он, клубок наматывая страсти,
Загнал меня однажды в свою сеть.
Но мне его игра давно не нова,
Привыкла ускользать от цепких рук.
И в паутине собственной сурово
Запутался мой бедненький паук.
Он топал лапками, кричал вдогонку,
На гордость - своё эго наступив:
"Вернись ко мне, негодная девчонка,
За всё своей любовью заплатив!"
И я однажды всё-таки влюбилась,
И голову вскружил мне дикий хмель.
Как на икону, на него молилась,
Делила с ним и пищу, и постель.
Мой шмель - философ, чувственный художник,
Любивший ароматы и цвета,
Он говорил о чувствах наших сложных,
С другими страсть его была проста.
И от цветка к цветку перелетая,
Наутро снова приползал ко мне.
Наверно, дура, может быть, святая,
На нежность променявшая свой гнев.
И грустно пел мой ласковый кузнечик,
Со мною разделяя эту боль,
Дарил стихи, цветочки и колечки,
Твердил: "Позволь с тобою быть, позволь!"
Ах, нежный мальчик! Ах, какой влюблённый!
А я влюбиться больше не смогу.
Беги к таким же, как и ты, зелёным,
Резвись и смейся с ними на лугу.
А если вдруг тебе взгрустнётся, милый,
Возьми смычок свой и для всех сыграй
О том, как безответно мы любили...
Ну вот и всё. Прости меня, прощай!
И жизнь меня крутила на изломе,
Но в сердце не было обид и зла.
Я поняла: из разных насекомых
Искать мне нужно только стрекозла.
Мой стрекозёл с крылатою душою
И жизнью светлой, чистой, как кристалл,
С мечтой наивной, детскою, большою,
Тот, что всю жизнь меня одну искал.
Мы полетим в заоблачные дали,
Всегда вдвоём, всегда к крылу - крыло,
Чтоб где-то с тихой завистью сказали:
"Смотрите: стрекоза и стрекозёл!"
Я весела, легка, с улыбкой свежей,
Опять кажусь беспечней всех стрекоз,
С надорванной душою, как и прежде,
Не просыхающей от горьких слёз.