Личная оценка: 5-\5
Another’s drunk you down like wine,
But you have spared, you have spared
The autumn languor of your eyes,
The glassy billow of your hair.
That age of autumn! It is so
Much fancier than youth and Summer.
Your charm now twice as much evokes
Imagination of a rhymer.
I’m used to reckon on my heart,
Hence to a cocky conversation
I claim without a vaguest doubt,
I’m giving up my hooligan station.
The time has come to leave behind
That rowdy and unruly nature.
The heart’s already had a try
Of different, sobering up quencher.
And, with a crimson willow twig,
September's tapping on the window
So I be ready and admit
It as a moderating inflow.
Now I put up with lots of things
Unforced and suffering no failures.
And Russ seems different to me,
So do both villages and graveyards.
I’m looking sharply here and there,
And see that everywhere about me
But you, my sister and my friend,
Could be a perfect poet’s partner,
So I could sing but you alone,
While bettering in moderation,
My songs about the dusk of roads
And hooligan outgoing station.
***
Пускай ты выпита другим,
Но мне осталось, мне осталось
Твоих волос стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.
О возраст осени! Он мне
Дороже юности и лета.
Ты стала нравиться вдвойне
Воображению поэта.
Я сердцем никогда не лгу,
И потому на голос чванства
Бестрепетно сказать могу,
Что я прощаюсь с хулиганством.
Пора расстаться с озорной
И непокорною отвагой.
Уж сердце напилось иной,
Кровь отрезвляющею брагой.
И мне в окошко постучал
Сентябрь багряной веткой ивы,
Чтоб я готов был и встречал
Его приход неприхотливый.
Теперь со многим я мирюсь
Без принужденья, без утраты.
Иною кажется мне Русь,
Иными - кладбища и хаты.
Прозрачно я смотрю вокруг
И вижу, там ли, здесь ли, где-то ль,
Что ты одна, сестра и друг,
Могла быть спутницей поэта.
Что я одной тебе бы мог,
Воспитываясь в постоянстве,
Пропеть о сумерках дорог
И уходящем хулиганстве.
1923