Чтоб сделать миру одолженье,
Себя прославив заодно,
Товарищ внес «рацпредложенье»
Через газету. Вот оно.
Когда вы немощны и хилы,
И жить уже невмоготу,
Не ждите медленной могилы
Свою последнюю черту.
А вот вам шприц. И капля яда.
И медицинская рука.
И всё получится как надо.
Стерильно. Вмиг. Наверняка.
Как в просторечье: шито-крыто...
Как на воде: концы на дно...
Как у скотов: отдал копыта...
Скоты — мы! То-то и оно.
И даже хуже — автоматы:
Сломался — и пинком его.
Ни сожаленья, ни утраты,
Ни чувств, ни духа — ничего!
А то, что жизнь,
А то, что вечность,
Из всех святых даров своих,
Вложила в нашу скоротечность,
Как высший дар, познанья миг.
И даже каждую частицу
Ее, как лучезарный свет,
Что никогда не повторится... —
До этого нам дела нет.
Не кислород, что жаждет вена,
А смерть-иглу — скорей, скорей!
И бытие свое мгновенно
Срываем с вечных якорей.
...А впрочем, если ты так хочешь,
Попробуй (вот он, рядом, яд!),
Кольнись — и в тот же миг схлопочешь
Вознагражденье — вечный ад.