Я сегодня очень рад весь целый день. Вчера на пляже я опять читал стихи. И ко мне подошел капитан 2 ранга. Это есть такое водяное звание у военных, оказывается. Если он на суше – то подполковник, а в воде – тогда капитан 2 ранга. Но я не понял вообще, что он капитан такой, потому что на плавках ведь погонов нету. Но он сам представился, его зовут Александр Валерьевич, и пригласил к себе на настоящий корабль военный, хотя это строго запрещено из-за Военной Тайны и еще из-за террористов. А когда ему его товарищ сказал, что ведь это нельзя, то Александр Валерьевич сказал: а Остап уже давно с нами плавает. Я вообще не понял, как это. Но когда пришли на корабль, то я чуть до слёз не растаял: оказывается у Александра Валерьевича в каюте есть моя книжка «С думой о России». И она не просто там есть, а вся зачитана насквозь, даже некоторых страниц не хватает, а некоторые уже протерты сильно. Поэтому очень трудно было даже где автограф записать. И потом Александр Валерьевич собрал всех матросов в такую специальную комнату, – он ее назвал «кают-компания», и сказал, что у них в гостях «тот самый Остап Русских». Я снова чуть до слёз не растаял: они так радостно заулыбались и захлопали! И так улыбались и хлопали минут пять. И потом я целый час читал им стихи и отвечал на вопросы. Только оказывается у них на корабле нет интернета, поэтому они ничего не знали, что со мной было. А вот Александр Валерьевич знал, он где-то пользуется интернетом.
Матросы еще очень хотели слушать меня и общаться, но у них очень строгий распорядок. И вообще так всё строго! Даже говорить нужно очень осторожно. Я когда спросил, когда они поплывут, Александр Валерьевич даже в лице изменился. Видно, что хотел какое-то плохое слово сказать, но знает, что я не люблю, и лишь сказал, чтобы я так больше не говорил никогда. И сказал еще, что корабли ходят, а не плавают. А плавает, и тут он опять замолчал. Но я понял, что нужно сначала узнать, а уже потом говорить и про другое спрашивал у Александра Валерьевича и у матросов. Оказывается, на корабле вообще говорят на своём языке. Комнаты они называют «кубиками», компас вообще на другой слог ударяют, повара зовут «коком», а столовую – «камбузом». Но я быстро всё понял. Хотя не ясно, почему по виду табуретка, а мне сказали, что это банка? Там еще у них есть разные «БЧ», только что это значит, я пока не узнал. Наверное, машины какие-то секретные или оружие. Лесенка у них тоже не лесенка называется. И веревка почему-то конец называется. Но потом мне разрешили самому по кораблю ходить, только не мешать никому и самому ни на что не нажимать. А то может ракета кого-нибудь взорвать. Я бы не против в Америку выстрелить, но сначала нужно, чтобы оттуда все хорошие люди убежали, мне же жалко их убивать вместе с плохими.
Я ходил долго, но потом захотел в туалет, потому что моряки вообще очень радушные хозяева и меня так накормили, что я даже еле мог пролезть в некоторые двери. И не мог найти. У кого спрашивал, все говорили, что туалета у них нет. И потом я случайно нашел. Там такой порядок! Чисто так! Как и на всём корабле. Но потом я спросил матроса, почему меня обманули, сказали, что туалета у них нету, а он есть на самом деле. Матрос сказал, что никто не обманул. И туалета у них на самом деле нету. А есть «гольюн». Ну это слово мне понравилось. Конечно, в туалете же все заголяются, хотя бы частично. Поэтому это очень даже Живое слово.
Завтра я опять приду, и Александр Валерьевич пообещал согласовать вопрос, чтобы мне разрешили вместе с ними пройти вдоль побережья на настоящем корабле!!! Они на пять дней будут в море. И если мне разрешат, я тоже стану как настоящий морской волк! Только боюсь очень качки, но всё равно хочу, чтобы меня взяли.