Не торопитесь.........
Дочитайте до конца.... Быть может, Вы увидите себя???
Совместный проект авторов:
Александр Кованов (АК) – «кавалергард»,
Кариатиды Сны (КС) - Татьяна,
Инна Метельская (ИМ) – кузина Инна,
Ольга Вайт (ОВ),
Татьяна Костандогло (ТК)…
«…Не обещайте деве юной
Любови вечной на земле…»
* * * * * * * * * * * * * * *
(Из дневника) «…Теперь уже сложно вспомнить, по какой причине я попал в это чудное имение в Тульской губернии… Кажется, отвозил письмо от генерала… А кому? Жизнь стирает всё мелочное и блёклое, оставляя самые яркие впечатления…
Именно там я встретил прекрасных девушек, которые перевернули многие мои представления о жизни… Мадемуазель Татьяна…. Кузина Инна ….
Хозяйка имения – графиня Т. К.… Графиня О. В., приехавшая отметить свой День рождения… Это было на Медовый Спас… Точно!!!
Кратковременное пребывание с ними оставило переписку, которая длилась шестьдесят лет… Дневник, перевязанный, когда-то изумрудно-зелёной лентой, как глаза кузины Инны… Смешные записки от Татьяны… Засушенные ромашки и васильки… Драгоценности… Ценнейшие «подарки времени», которые я храню до сих пор…
Главное, осталась память… первой половины грозного ХХ века… Разбросавшего и исковеркавшего наши судьбы…»
* * * * * * * * * * * * * * *
Глава 1. «Лето 1901-го»
* * * * * * * * * * * * * * *
А. К. – «Кавалергард».:
Вспоминаю…прошлую жизнь… искрами…
Вспышками, может, совсем случайными…
Кадрами киноплёнки чёрно-белой…быстрыми…
Каплями росными… Необычайными…
Это… Было лето тысяча девятьсот первого…
Новый век… Деревня Уже не помню…чья…
Было много… Васильково-ромашкового… Серого
Не было… Помню запахи и холод воды из ручья…
Я…? …Мальчишка юный, с пушком на верхней губе,
Который… Так нравился тебе… (Пардон, извините… Вам…)
По утрам я поднимал флаг, и играл на трубе
«Боже, царя храни…», мешая спать… старой Татьяне-мадам…
Будущий кавалергард… Полка его…
Императорского Величества…
Не понимающий двадцатого века… Всего,
Что разрушит его скоро… В девичестве…
То ли июль, то ли август… Не помню… Детали…
Вымыты будущими перерождениями…
Помню только… Гостей встречали,
И у кого-то, кажется… Был день рождения…
Помню… Как Вас представили:
«Мадемаузель Татьяна… Ваша кузина - Инна…»
Подумал: «Вы… Как лебеди плавали…
Шляпки, вуали… Лёгкие платья… Дивно…»
А потом… Вы пошли на луг, собирать букеты,
Затянутые в корсеты…
Стройные и неприступные…
А у меня… Мысли глупые…
Лезут в голову… Держусь и краснею,
Вами… Уже «болею»…
За вами из-за липы подглядываю… Гадаю на ромашке:
«С кем повезёт… Будущему офицеру… Сашке?»
Вы… Шепчетесь по-французски,
Смеётесь… По-русски…
А я стою… Подглядывая… За липой…Краснея,
Плету веночки… Васильково-ромашковые… Немею…
Подбирая слова…
Едва…
Едва ли мне хватит смелости –
Выйти из тени…
Шепчу, на ромашке гадаю…
И выбираю…
А как выбирать? …Если два Ангела на лугу…
Не могу…
Может быть, осмелюсь… К вечеру…
Подарю им веночки-букеты…
Офицеру будущему… Терять нечего…
…Одену мундир… Почищу эполеты…
Чтобы сразить наповал…
…Как я мечтал…
О. В.:
Ах, мой милый корнет, вы такой молодой, одуванчиковый,
День рожденье моё отмечали началом века.
Мои внучки сидели тихонько в углу, на диванчике,
Их представила Вам, а они убежали со смехом...
Вы плели им веночки, боясь сказать слово...
Опускали взгляд, увидев пушок за ушком...
Вас ждала - Россия, охрана их крова,
Институток - экзамен, а дома - куклы, игрушки.
Вы шагнули со мною в двадцатый серебряный век,
Только я пила чай, варила из вишни варенье...
Невдомёк было всем, что багровым окажется бег
у России мятежной с кровавым её воскресеньем…
(Из дневника) «…Как же мог я забыть!!! После памятной прогулки на лугу мы праздновали день рождения госпожи О.В.… Было весело… Игры, танцы, романсы…
Прикасаясь к Вашим осиным талиям, я краснел… Графиня Т. К. своим стихотворным «признанием» пыталась «привести меня в чувство»… Напрасно!!! …»
Т. К.:
Кавалергард полка его Императорского Величества,
Мальчишка юный, с пушком на верхней губе,
Я Вас вспомнила! Слышите? Электричества
Тогда ещё не было... А мы были благодарны судьбе...
Ворчала тётушка: "Неприлично! Давно пора расходиться!"
Свечи потухли... Зажглась на небе Луна...
Я Вас вспомнила! Ах, могла ли я не влюбиться
В кавалергарда? Кружилась девчоночья голова,
Запах цветов дурманил... И как мы оба краснели
Видно не было никому. Жаль, не встретились больше!..
Но что бесспорно - воспоминания наши помолодели:
Я помню Вас... Это было! И было ТО сновИденьем божьим.
(из дневника) «…Кузина всяческими способами старалась, чтобы мы с Татьяной были как можно ближе… А мы… Два молодых существа… Вспыхивающих, как розы, при одном прикосновении… Стыдно признаться, но Татьяна оказалась смелее… будущего офицера…»
К. С.- Татьяна:
Пожалуй, мне тоже
Букетик ромашек
И одуванчиков!
Ну же, Сашка!
Ещё васильков
И диких гвоздик,
И незабудок...
Хотя б на миг,
Хотя бы на час
Счастливой хочу!
Потом с одуванчиками
Взлечу
И буду лететь -
Душа нараспашку!
Ну, подари мне
Ромашки, Сашка!
(из дневника) «… Старшие дамы разогнали нас, неугомонных, по комнатам ближе к полуночи… Было душно… Не знаю, от погоды ли, то ли от переполнявших чувств…
Я вылез через окно, решив прогуляться к пруду… И… Боже мой!!! Татьяна…»
К. С.- Татьяна:
Я вижу Тебя и мне это странно...
Когда по аллее ночной прохожу,
Сливаясь с ветвями обманно,
Ты смотришь... Зачем я дрожу?
Я вижу Тебя, глядя в омут пруда
И, чувствуя нежный Твой взгляд...
Так хочется мне наклониться туда,
Но что-то толкает назад.
Я знаки Твои ловлю отовсюду :
Вот бабочка села на створку окна,
Вот облако свисло... Какое-то чудо!
В кого это я влюблена?
Ты смотришь - и я замолкаю у двери...
А вдруг Ты за нею стоишь?
Я вижу, я чувствую, знаю и верю,
Что Ты не напрасно глядишь!
А. К.- «Кавалергард»:
Вы рядышком где-то...
Смотрю очень скромно..
Пардон!!! Не одеты?
Я в омуте комнат
Имения Вашего...
В аллеях парковых у пруда
Теряюсь...
…Сбегать ли?
Краснею…
Влюбляюсь?
(из дневника) «…Первые объятья… Невинный поцелуй… Ах, Татьяна!!!... На следующий день, впечатлённый, я проспал… Соскочив с постели, я умчался выполнять поручение, о коем умолчу… Служба… Попрощаться с Татьяной не удалось…»
* * * * * * * * * * * * * * *
Глава 2. «Лето 1905-го».
* * * * * * * * * * * * * * *
(из дневника) «…1905-й год стал переломным для всех нас… Русско-Японская война забросила меня ранее в Порт-Артур… Читая в газетах редкие новости из России, я понимал, что мы уже никогда не увидимся… Письма, которые я писал в огромном изобилии терялись на военных дорогах… А, может и доходили, только ответов было очень мало… И каждый из них согревал моё сердце, изгонял страх… Вселял уверенность в то, что не напрасны наши расставания и муки…
Я осмелился написать письмо Татьяне… Отправив его, я стал казнить себя за написанное… Но… Ответ… Ответ Татьяны…
Буквально следом пришло письмо от кузины И. М., из которого я понял, что… Но… Закончится эта война… И я отвоюю Татьяну…»
А. К.- «Кавалергард»:
Mon cher ami, ромашко-васильковая…
Меня простите… Вам целую руки…
Меня вы помните…? Влюблено-бестолкового?
Кавалергардско-юношески… Муками…
Обрывки фраз… Ромашки… И венки…
Я помню всё… Прошло четыре года…
Я снова здесь… А вы так далеки…
Таинственно-красивы… Как природа…
Засеян луг метелью «февраля»,
Вступившего «кровавым воскресеньем…»
Я не причастен к крови… Вуаля…
Я бью японцев в Порт-Артуре… Вознесенье…
Мне на мундир «Георгия» дало,
Медовый спас второй мне крест приладил…
А в сентябре…Наверно, повезло,
К мундиру третий крест… Награды???
И нет уже пушочка над губой,
Я бородат… Погоны золотые…
Не эполеты… Помню… Под листвой…
Смотрел на незабудки голубые…
Я помню всё… И шляпку, и вуаль…
И смех в лугах… И трепет ваш… На спуске
Возле пруда… Mon cher… Как жаль…
Я на войне… Не выучил французский…
Mon cher ami, вы замужем теперь…?
Теперь мадам…? Но всё же те корсет…
Я… расшнурую… Хоть и от «Одетт»…
Кавалергард… Покоя Вам не дам…
К. С.- Татьяна:
Пишите, кавалергард, пишите...
Ах, как не хватает нам писем с войны!
Уже пятнадцатый, не взыщите,
Мы тоже были тогда влюблены!
В том пятом году летели корсеты,
Летели букеты, опаивал взгляд,
И столько осталось песен неспетых,
И столько любви несказанных фраз!
О, где Вы? В каких окопах застыли
и ждёте начала новой атаки?
Пишите, мы помним Вас, не забыли!
Сегодня нам дарят красные маки…
И. М.- кузина Инна:
Скоро вечер. Таня, полно!
Посидим, давай с вязаньем,
Вот уже два года ровно
Не было вестей от Сани…
Помнишь, был он кавалером
Нас обеих? Юный, чистый…
Ты звала Александэром,
Я, кузеном Алексисом…
Помнишь, у ветлы качели,
Что нам няньки привязали?
Как же мы с тобой хотели,
Чтоб нас в небо раскачали…
Алексис читал Бодлера,
Презабавно, по-французски,
И мечтал пойти к эсэрам,
И носить картуз их узкий…
Как он нынче? Чем он дышит?
Мой супруг ревнует страшно…
Алексис в именье пишет,
Что был ранен в рукопашной…
Что ты мнёшь комок батиста?
Верно, что-то в глаз попало?
Ах, какой же юной, чистой,
Я была… Когда б ты знала…
Милый друг, скажи на милость,
Вы о чём тогда шептались?
Как в лице ты изменилась…
Таня, нет!!! Вы – целовались???!!!
Боже правый! Как храбра ты,
Я не верю… Неужели?
Ну, зачем тогда в солдаты
Он ушел? Вы не посмели?...
Что ж ты плачешь? Таня, полно!
Залезай скорей в постелю,
Завтра маменька на полдник,
Сварит пудинг с карамелью,
Будет сам купец Кондратьев
Твои ручки целовати….
Завтра нужно к твоей свадьбе
Подобрать шифон на платье…
Засыпай скорей, Татьяна,
Засыпай, моя бедняжка,
Я к окошку утром рано
Принесу Его ромашки…
Лучше уж это...
(Из дневника) «… Месяц спустя - долгожданная весточка от кузины Инны… Боже мой! Как же скоропалительно меняется жизнь в России… Ураганом, смерчем кровавым… То ли ещё будет…
Татьяна… Милая Татьяна бежала из-под венца… Таня, Танечка, Танюша… Когда ещё я выберусь из окопов…»
И. М.- кузина Инна:
Пишу к вам снова, милый Алексис!
Мне маменька, намедни, говорила,
Что пуля руку Вам, как будто повредила,
А, может быть, японские клинки...
У нас всё тоже. Всё без перемен,
Граф, мой супруг, купил баржУ в Самаре
Он демократ-с, но Вам скажу, кузен,
Страшней тирана видела едва ли...
Но полно плакать, я ведь на сносях,
И к Спасу, даст Бог, сыном разрешуся,
Альбомчик Ваш, тот синенький в стихах,
Храню у маменьки за образом Иисуса...
Татьяна нас недавно навещала,
Уже не знаю…Стоит и писать ли...
Она, бедняжка, столько пострадала,
Сбежав со свадьбы. Как был лют Кондратьев...
Но он купец, и хоть не зол и щедр,
Как червь мучной, всё роется в бумажках.
Для свадьбы их он зал снял в "Англетеръ",
Но ей ни разу не дарил ромашки...
Так берегитесь! Хоть бы ради нас!
Читала я, отставки разрешили...
С талантом Вашим, право б, на Парнас,
Писать стихи. А не блистать в мундире...
(из дневника) «…Слава Господу, надёжный нарочный есть… Поручик Загорнеевский, по ранению, едет «на воды»… Клятвенно обещает разыскать Вас и передать письмо…
Молюсь, чтобы всё сложилось… Неизвестно, что будет завтра… Победы не ждём…
Ваш Алексис…»
А. К – «Кавалергард»:
Ну что Вы, Инна, полноте, не плачьте…
Я рад за Вас, что жизнь сложилась так…
С Татьянушкой немного посудачьте,
Коль свидитесь… Какой я был дурак,
Неопытный птенец, «червяк бумажный»,
Забивший голову романами… Отважный
Лишь только в мыслях… Я теперь жалею,
Что скромен был… По прежнему «болею»
Я Вами… О мои мадмуазель…
Не ту я, может, выбрал в жизни цель…
Теперь уж поздно локоть-то кусать…
Теперь моё призванье – воевать…
Что до стихов… Не балуйте, родная…
Я и в окопе тихо сочиняю
Наверно… «вирши», просто для души…
Я помню всё… Вы были хороши…
Да и сейчас Вы пламенно прелестны
В чудесном ожиданье малыша…
Как Богородица… Живите не спеша…
И берегитесь… Я скажу Вам честно,
Люблю я вас, кузина дорогая,
Молюсь о вас… А Танечку люблю…
Воюю здесь… Она ТАКАЯ!!!
Я ради Вас… Хоть Сатану свалю…
* * * * * * * * * * * * * * *
Глава 3. «Лето 1919-го».
* * * * * * * * * * * * * * *
(из дневника) «… О чём писать? …Разгромное поражение… Бегство… Иркутск, Красноярск, Омск, Екатеринбург… Революция и… снова война… Где я теперь? С кем я теперь? Полковничьи погоны жгут плечи… Я не хочу воевать против «своих»…
Сбывается библейское пророчество: «И пойдёт отец на сына, и брат на брата…» Господи! Сколько же ещё крови нужно России?!...
Единственное, что держит меня на этом свете… Танечка-Танюша… Рискнул написать ей письмо…»
А. К. – «Кавалергард»:
Мадмуазель…? Мадам…? Простите…
Пишу вам снова… «В никуда»…
Дойдёт письмо? А вы пишите…
Пишите адрес мой – «Беда»…
Я… где-то здесь… К Иркутску на подходе…
Увы, не тот уже кавалергард…
То ль с Колчаком, толь с зверскою природой
Я обручён… Пытаясь вырвать фарт…
Войной оторван я от вас…
От ваших васильковых глаз…
Но лишь они меня хранят…
За вас – под пули? Буду рад…
Сейчас сижу в палатке под сосной,
И вам пишу… Сорвав ромашку в поле…
Её в письмо вложу… О, Боже, мой…
Я помню вас… Пишите! В вашей воле
Меня презреньем вычеркнуть… Из жизни…
Прошедший сон, как небыль, зачеркнуть…
Я помню взгляд… Любовный? С укоризной?
Прошу пощады… Помните… Чуть-чуть…
Где вы теперь? В туманном Петербурге?
Или в именье вашем под Москвой?
Иль вам поют в Париже Демиурги?
Пишу вам «в никуда»… Ах, Боже мой…
Дойдёт письмо с засохшею ромашкой,
А следующее будет с васильком…
Большой привет… моей кузине Машке…
Я ей отдельно напишу… Потом…
Я не могу писать… Опять отрада –
Опять стреляют пушечки, чихая…
Мы встретимся… И будет мне награда…
Ну, через год… Ну, где-нибудь… В Шанхае…
(из дневника) «…Господь даровал две радости – письма от Татьяны и кузины в ОДИН ДЕНЬ!!! Господи! Слава Тебе!
Новости хорошие? И да, и нет! Где мне искать Танюшу после его таинственного письма? …Но… Надежда жива…)
И. М.- кузина Инна:
Ах, Алексис! Письмо вручили Ваше
Лишь к Рождеству...
Но живы ль вы теперь?
Пока мы целы. И кузина Маша,
В годину горькую для нас открыла дверь.
Она болела долго. Тиф, как будто,
Но отошла. И этим нас спасла...
Мы вместе с нею жили в том приюте,
Буда болезнь всех сирых загнала.
Супруг мой, граф, скрывается в Одессе,
А я с Серёжей здесь пока, в Москве.
От Тани, нет ли случаем известий?
Она мне снилась ночи, эдак две...
Их дом под штаб забрали в Петрограде,
Он хоть и беден, но зато велик,
Храни Вас Бог! Храни всех нас за ради!
А ваш цветок я спрячу на груди!
К. С.- Татьяна:
По-цыгански
Тебе погадаю...
Вот шестёрка -
Дорога без края.
И десятка -
Свидание жаркое.
Есть и слёзы,
Козни, подарки...
Это Ты,
Мой король бубновый.
Ах, рубашка какая!
С обновой!
А я дамой
Лягу такой же
Да с Тобой,
Да к Тебе,
Да к звёздам Твоим!
(Ты сидишь
И пишешь...
С ромашкой.
И гадаешь...
Ах, Сашка, Сашка!)
Даму "пик"
Я подалее спрячу,
Чтоб вернулся
Живым
Наш мальчик
По дороге
По самой длинной
Да к свиданию
Да с любимой!
А. К. – «Кавалергард»:
Mon sher ami,
Смыкая свои веки,
В тревожно-непроглядном сне…
Шепчу любви
Слова… Я вам… навеки…
Вы… Иногда приходите ко мне…
Я вечно ваш –
Мальчишка из мечтаний,
Вернувшийся… В тот… Самый первый год…
Я – «Саш-ромаш»…
Потерянный и дальний…
Уставший от войны, и от невзгод…
Я… Вас…люблю…,
Прелестная Татьяна,
Живу, дышу… Вот этим и спасаюсь…
Я вас молю…
Тайгою и туманом…
Дождитесь, дорогая… Не прощаюсь…
(из дневника) «…Фронт есть фронт… Тем паче, при таком революционном беспорядке… Все письма храню, как зеницу ока, в нагрудном кармане, напротив сердца… Как оберег от шальной пули…
Колчака расстреляли и утопили в Иркутске… Мечемся под Читой… Ни командования, ни поддержки, ни боеприпасов… Одна дорога – в Шанхай…
Таня-Танечка-Танюша… Ты – мой Ангел-хранитель…»
* * * * * * * * * * * * * * *
Глава 4. «Лето 1921-го».
* * * * * * * * * * * * * * *
(из дневника) «…Русский город Шанхай… Нашего «отродья беглого», кажется больше, чем китайцев… Большая группа офицеров, с семьями и скарбом, нанимает пароход во Францию… В этом «болоте» больше жить не могу – сопьюсь, или сдохну бездомной собакой, где-нибудь в подворотне…
Индокитай, Индия, Африка… Франция… А, махну я в путешествие! Больше полугода в путешествии – лучше, чем «шанхайское прозябание»… С генералами и офицерами, скулящими «Боже, царя храни…», пережрав рисовой водки…
…Буквально перед отъездом – ЧУДО – письмо от кузины Инны!!!...»
И. М.- кузина Инна:
Мой добрый друг! Как весточки мы ждали!
Вот и спаслись Вы, милый Алексис,
А нас, похоже, судьбы разбросали,
Мой сын, Серёжа, старший гимназист.
Мы в Бессарабии, у Танечкиной бабки,
Она Валевская, вы помните ль её?
Она княжна... А нынче вяжет тапки,
Такое вот... Весёлое житьё.
Но здесь пока не злобствуют холопы,
И даже Храм, покамест, не сожжен.
Он униятский, но креститься чтобы,
Мне и таких достаточно икон.
Ах, Алексис, прошу я вас, как друга,
Ведь Вы в Париже, значит, может быть
Вам повстречать случиться... Ну... Супруга,
Прошу ему об нас не говорить!
А в пачпортах мы с сыночкой успели,
За четвертак фамилию сменять,
Так что пишите снова: И. Метельской
В Добруждже будем зиму коротать...
А. К.- «Кавалергард»:
Я на Монмартре всматриваюсь в лица…
Я Вас ищу… Тоскуя и любя…
Париж стал русским… Как не удивиться…
Но… Только… Не хватает здесь… Тебя…
Судьба слепа… Оборваны ромашки…
Иркутск… Колчак… Шанхай… Не-бы-ти-ё…
А, помните мою кузину, Машку?
Так… Расстреляли, сволочи, её…
За то, что я… Остался клятве верным,
Не променял погоны на звезду….
…Поёт Вертинский-душка: «Вы не первый,
И не последний…» …Как я Вас найду?
Французские ромашки не похожи
На наши… Больше в письма не кладу…
Ромашки… Васильки… Россия… Боже!!!
Мon sher ami… На радость? На беду?
Я не хочу лежать на Пер-ла-Шезе…
Там вдоволь русских каменных крестов…
Я через боль свой путь себе прорезал –
В Россию возвращаюсь… Я готов…
(из дневника) «…Париж, Париж… Он такой же «русский», как Шанхай… А я так и не научился красиво «картавить»… Да и ни к чему это здесь… Пить водку, орать «Гимн», застревающий в глотке, вместе с «собратьями по несчастью», снимать дешёвых шлюх… Много ли «французского» для этого нужно…?
Наверное, это было пьяным бредом… Или сном? Кажется, я видел здесь, в Париже, Татьяну и Инну… Не помню… Не знаю… Водка тогда была для меня главным «успокоительным» средством…
А во сне… Во сне я ТОЧНО видел Татьяну… Слышал её голос… Или шёпот? … Наверное, мне показалось…? Но… ОНА БЫЛА РЯДОМ!!!...»
К. С.- Татьяна:
Милый мальчик! В Париже
Изящном и пошлом
Наш шутливый роман
Из далёкого прошлого
Так смешон, так безгрешен,
Как детские сны...
Он казался безбрежным,
Но прошло две войны...
Или три? Или десять?
А жертв - на пятнадцать!
Если б знал Ты, как бесит
Невозможность остаться
Там, где счастье безмерно,
Где родные живут
И где есть, для примера,
Те ромашки и пруд…
А. К. – «Кавалергард»:
(в русском храме в Париже)
«О, Пресвятая Дева,
Мати Господа нашего,
Заступница и Покров всем, к Тебе прибегающим…
ПрИзри с высОты святыя Твоя
На мя, грешнаго, припадающего к Пречистому Образу Твоему…
Да, услыши мою тёплую молитву,
И принеси ея пред Возлюбленнаго Сына Твоего,
Господа нашего, Иисуса Христа…
Заступником души моЕя буди, Боже,
Яко посреди сетей многих хожду…
Избави мя от их и спаси, Блаже,
Яко Человеколюбец…
…Упование моЕ – Отец,
Прибежище мое – Сын,
Покров мой – Дух СвЯтый…
Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий…
Ради молитвы СвятЫя ТвоЕя Матери
Помилуй нас…
…Молюсь в холодном храме…Плачу водкой…
А может быть… Потерянной судьбой?
Пропитанный кошмаром… и селёдкой,
Борделями Парижа… Боже мой!!!
Сон отрезвил… Я больше пить не буду…
К Татьяне! Здесь, увы, не место русским!
Перечеркну «имперский бред»… Забуду!!!
Я перегар парижских улиц узких…
Я вновь зажгусь… От свЕчного огня…
Та-тья-нуш-ка… Вы помните… меня…?
* * * * * * * * * * * * * * *
Глава 5. «Лето 1937-го».
* * * * * * * * * * * * * * *
(из дневника) «… Скажу прямо – Родина приняла меня неласково… Сначала мёдом, затем ядом… Чувствовало моё сердце, что «чекисты» забросят нас в формирующиеся жернова Нового Мира… Так и случилось…
Написав «покаянные» признания о своей прошлой жизни, вступил в ряды РККА… Прослужил недолго… По доносу был осуждён «чрезвычайной тройкой»… Сейчас под Магаданом, на лесоповале… ЗК № 366680…
Я пытался найти Танечку-Танюшу через знакомых в Москве, Питере, Туле, Брянске, Царицыне… Безуспешно…»
А. К. – «Кавалергард»:
Опять пишу Вам письма… «В никуда»…
А в Магадане… Нет, увы, ромашек…
Лесоповал… На станции «Урда»,
Прославленной отчётом «промокашек»…
Земля мала… Есть новости о Вас…
Мне на хвосте сорока притащила,
В Лионе Вы блистали светом глаз?
Потом в Швейцарии… Всё это было?
Что до меня? Вернулся я в Россию…
Погоны снял… Ушёл в СССР…
Я думал наслаждаться неба синью,
Но кто-то написал, что я – «эсэр»…
Потом я слышал… Инна в Польшу
С собою всех перевезла…
Скоро там будет Гитлер…
Нет мне больше
От Вас ответа… Много зла…
Быть может… Нарочным прорвётся
Письмо до Вас… Как я люблю…
Быть может… Эхом отзовётся…
Моё простое слово… «ЛЮ!»
(из дневника) «…Вновь прибывший ЗК – Л. Ш. – «народный артист» - доставили весточку от кузины Инны… Пишет, солнышко, Молодец! Не даёт мне угаснуть окончательно…
Лёня в другой бригаде, в другом бараке… Видимся очень редко… Надо «блатных» попросить, чтобы «за пайку» встречу организовали… Не поем пару дней… Ничего… Главное – новости узнаю… О моих барышнях…»
И. М. – кузина Инна:
Мы в Варшаве избегнули чудом ареста,
Для одних мы враги, и другим мы враги,
Прошлым летом писала мне Таня из Бреста...
Что там с нею сейчас? Божья Мать, помоги!
В Магадан отправляется Лёня Шу...вич
Он народный артист. Он великий талант,
Дружбы с ним, говорят, ищет сам Каганович,
Так что я с ним письмо передам для тебя!
Вот... И стали на "ты" л...Или стали взрослее?
Как нам выдюжить здесь? Как беду переждать?
Милый мой, Алексис! А ведь сыну, Сергею…
Будем мы в сентябре отмечать тридцать пять!
Он со мною пока. Не женат. Вечно в книжках,
Он профессором стал, вы слыхали, поди?...
Жалко мне одного, что его вы мальчишкой,
Не прижали к своей, добросветлой груди...
* * * * * * * * * * * * * * *
Глава 6. «Лето 1940-го»
* * * * * * * * * * * * * * *
(из дневника) «…Освоившись в лагерном «братстве», стал зарабатывать не только «трудодни» и «пайку»… Но и настоящие деньги… противозаконно, конечно… Но… На эти деньги можно выжить в этом аду…
«Блатные» относятся ко мне благосклонно, потому что узрели моё стремление к стихосложению и… тем и зарабатываю… Пишу стихотворные письма их «шмарам» на «волю»… Кое что перепадает на еду, кое что… на то, чтобы письма доходили до адресата…
Это письмо отправляю на адрес Инны… Нарочным… Упаси Господь кому либо узнать о переписке с заключённым… Отправляю с надеждой… Что Танечка-Танюша… Найдётся и откликнется…»
А. К. – «Кавалергард»:
Опять нарочно… нАрочным спешу,
Подрастеряв свои воспоминанья…
Есть новости… Я «в никуда» пишу…
Отчаянно-нарочно… Пусть признанья
Мои найдут… И Вас разбередят –
Ромашково-медово-васильковых…
Я по-ни-маю… Нет пути назад…
Я по-ни-маю… Что Вы… не готовы….
Приму от Вас заслуженный вопрос:
«Был ли женат?» …Да был, не скрою…
Кавалергард в меня… Наверно, врос…
Поэтому обвенчан был… С войною…
Париж – Берлин… И встретила Россия
Меня не Солнцем и святой водой…
А магаданским небом… Тёмно-синим…
Лесоповалом… Ох, Господь с тобой…
Жалеть меня не надо… И не стоит…
Что фарш жалеть из новой мясорубки?
Чего искал, теперь… Увы, достоин…
Сушу багульник… Собираю зубки…
Опавшие от «матушки-цинги»…
А через год – на «волю»… Мне немножко
Осталось ждать… Сто сорок три пурги…
…Даст Бог… Найду… И к Вам дорожку…
Я слышал… Что Татьянушка детей
Вывозит из Испании в Россию…
Да… Маловато ей иных затей…
Я помню её… Трепетной… Красивой…
И… На хвосте мне сойка принесла
От Инны весть… По-моему… Из Чили…
Сказали мне… Кого-то там спасла…
За это… Ожерелье подарили…
Минует год… В июне сорок первого…
Я к Вам вернусь… Дождитесь… Вас прошу…
Пою тихонечко Вертинского… «Не первого…»
И Вам, мадмуазель, пишу… Пишу…
(из дневника) «…Господи, Боже мой! Я, наверное никогда не умру… До тех пор, пока вновь не утону в омутах – тёмном и изумрудном – в глазах… Татьяны и Инны…
Они, мои ласковые и нежные, дают мне силы ЖИТЬ!!! И я выживу, обязательно ВЫЖИВУ!!! Разыщу их… Хоть на краю света… Первая весточка «с воли была от кузины…. Ох, издалека!!! Как это мой посыльный умудрился её получить, минуя НКВД, и привезти сюда… За тридевять земель…»
И. М. – кузина Инна:
Серёже дали кафедру в Сантьяго!
Нас отыскал, представьте, мой супруг,
Он очень сдал. От страшно пил, бедняга,
Но за брильянты, выменял нас вдруг...
С чего бы это? Право, очень странно,
Давно дорожки наши разошлись,
Ах, Алексис, чилийские туманы,
В меня вдохнули свежим ветром жизнь!
Я умоляла графа на коленях,
Чтоб большевистским, яростным скотам,
Он заплатил алмазов не жалея,
Но чтобы Вас, кузен, простили там!
Здесь чистый воздух, горы и викуньи,
У лам глаза, как Танины, темны...
Я всё отдам, немедля, без раздумий,
Чтоб вас обоих выкрасть из страны.
Из той страны, в которой мы любили,
Её поля, и под ветлой качель...
Душа и сердце, право, не забыли…
Наш старый дом. И дачу. И апрель... ???
То было… Как же... Помню я наверно -
Начало века. Жизни без забот.
Девятисотый? Нет, скорее, первый,
Такой прекрасный... и короткий год...
(из дневника) «…Буквально два дня спустя… Я получил!!! ДОЛГОЖДАННОЕ!!! Самое прекрасное послание!!! Татьяна!!! Танечка!!! Танюша!!! Откликнулась!!!...»
К. С. – Татьяна:
Сто сорок три пурги
Пускай сюда летят
И лягут здесь
Сугробами послушными!
К Тебе обратно
Полетит мой взгляд
Любовно-ласково-
Воздушный.
Как Ты сказал? -
Ты был женат...
И на "войне"?
Я ж - замужем за "тылом".
Сначала нас Война
С Тобою разделила,
Теперь - Вина...
А чья? Твой путь назад
Лежит... Сто сорок три метели
Нас разделяют, милый...
Неужели
Их не сметёт мой взгляд…
(из дневника) «…Здесь, в лагере, всё решают деньги… Заплатил «блатным», чтобы прикрыли мою мнимую «болезнь», конвоиру… и моему… «тайному посыльному»…, который едет за очередным «этапом» и, надеюсь… ОБЯЗАТЕЛЬНО ПЕРЕДАСТ ПИСЬМО!!!!!
А. К. – «Кавалергард»:
Татьянушка… Родная…Вы простите,
Что я посмел… ВОТ ТАК вас называть…
За «жжёные чернила», извините…
«Из сапога» пытаюсь вам писать…
Быть может, время высветит чернила,
Пока письмо моё приковыляет…
Мне присудили мёрзлую могилу…
Кавалергард о вас, mon sher, мечтает…
Я понимаю, как мы далеки,
Любовь моя… И ваша… Лишь загадка?
Или напротив? …Будут пусть легки
Минуты ожидания… Так сладко
Воспринимать мечту свою блаженно,
Что ждёт меня Татьяна… На лугу…
Я вас люблю… Найду вас… Непременно…
…Проклятый «шмон»… Писать я не могу…
* * * * * * * * * * * * * * *
Глава 7. «Лето 1941-го».
* * * * * * * * * * * * * * *
(из дневника) «…Моё освобождение, 10 июня 1941 года, порадовало меня всего несколько дней… 22 июня грянула новая война… И я, «повенчанный с войной», покинул поезд по пути следования, и… стал добровольцем… Воевать…? Наверное, это моя судьба?...
Письма Инне и Татьяне удалось отправить только с фронта… Кажется, тогда мы были где-то под Смоленском… Дойдут ли?...»
А. К. – «Кавалергард»:
Я вновь пишу… Надеясь… На удачу…
Я знаю точно… Вы уже в Москве…
Так мне галчонок серый насудачил…
Мои девчонки… Пламенные две…
Простите… Не перо – а карандаш…
В окопе августа… Примерно под Смоленском…
Я получи письмо-обрывок: «Саш…»
Ах, язва, Пушкин! Я, увы, не Ленский…
Я «воли» ждал, чтоб к Вам… Упасть в объятья…
Паскуда… Гитлер… (О, пардон… Мon sher…
За лагерный фольклор… Он – неприятный)…
Опять война… На фронте я теперь…
Меня простите… Так не научился
Я…по-французски… грамотно картавить…
Я помню год… Когда я в Вас… Влюбился…
И здесь мне… Не прибавить, не убавить…
Кавалергард? Полковник царский?
Сижу в окопе без погон…
Задравши хвост… Павлин-цесарски…
Одна винтовка… И патрон…
Вы…Для меня… Моя Россия…
Вуально-шляпочный лужок…
Корсет… Разорванный красиво…
И шёпот: « Не спеши, дружок…»
Я помню… Помню это лето…
Мои мальчишечьи стенанья…
И стихотворные признанья
Я помню… С Вами…Было… Это…
(из дневника) «…Прут фрицы… Гонят нас в сторону Москвы… Кровью, кровью держимся… Не сдаёмся…
А «полевая почта» принесла две весточки от Танечки…. Она под Москвой… Роет денно и нощно противотанковые рвы… Сердцем своим буду её защищать…
От Иннушки – телеграмма странная… Какое-то там серебро… Наверное, в помощь фронту… «Особист» замучал допросами: «Кто такие?», «Как доводятся?», «Как познакомились?... Теперь нахожусь под его «неусыпным оком»…
К. С. - Татьяна:
Письмо задержалось в пути...
Прости.
Такие горести - вести!
Невесте?..
Такие преграды, что "мама
не надо"!
Но всё же, мы - вместе.
Мала нам земля? Нет, велика
Пока!
Букеты лишь звёздных цветов
Из рвов,
Где наши войска.
С Тобою - любовь!
Пока...
Пока..
Пока…
К. С. – Татьяна:
Это странное эхо
Всё время путает звуки...
Я шептала: "Люблю",
А оно громыхало разлукой.
Здесь моей нет вины -
Мне за ним не угнаться!
Двадцать дней - до войны,
А до гибели - все двести двадцать…
И. М. – кузина Инна:
Телеграмма:
"Нас не пустил ваш комендант в столицу.
Но принял в дар две тонны серебра.
Я на Казанском…. Лица. Лица. Лица....
Лишь нету вас!
Люблю Вас. Нам пора!"
А. К. – «Кавалергард»:
(Записка Татьяне, переданная с отступающим медсанбатом)
Эхом отзовусь с неба...
Где бы я не был...
Клином журавлиным отвечу
В осенний вечер...
Росою под утро растаю,
Вернусь закатом...
Обратно…
Только дождись... Танюша...
Хоть и ответить не могу внятно –
ВЫЖИВУ ЛИ?
Но… Я вернусь обратно…
…Слово я не нарушу…
…Журавлей слушай…
* * * * * * * * * * * * * * *
Глава 8. «Лето 1942-го».
* * * * * * * * * * * * * * *
А. К. – «Кавалергард»:
Конверт треугольником,
Загоняющий в угол… Синей… казённой… печатью…
Которая в вой… в слёзы вдовьи… припечатывает…
Зеркально-завешенно-тёмно-тряпочно-оскольником…
Уважаемая………………!
В связи с тем, что у ……………., осужденного по статье 58, часть…., нет прямых родственников, а в материалах уголовного дела №………. имеется информация о Вашей переписке в период с 1919 по 1941 год….. Сообщаем:……
……………….23 июня 1941 года был направлен в в/ч 1313 Особого Отдела НКВД для прохождения действительной воинской службы в рядах РККА.
Сообщаем Вам, что……………….геройски погиб 13 августа 1942 года в бою за населённый пункт…………………, смыв кровью все, ранее совершённые преступления…
Печать……………….Подпись….
Неразборчивая… Какого-то майора….
(из дневника) «…Позже… Гораздо позже… Я получил ЭТИ ПОСЛАНИЯ, вернувшие меня к жизни… Но ТОГДА ответить на них я НЕ МОГ…»
И. М. – кузина Инна:
Дипломатическая почта: "Сообщаем Вам, что сеньора Метельская временно находится на территории США на всемирном конгрессе Латиноамериканских государств, подписавших Пакт Мира. Она просит ГосДеп СССР по международным сношениям прислать в Сантьяго (Чили) или Филадельфию (США) все разрешительные документы для установки международного мемориального памятника героям войны, в том числе и павшему рядовому А.Кованову.
Пресс-секретарь Советско-чилийской Миссии в Москве Карлос Рамирес"
К. С. - Татьяна
Ах, зачем вы, ромашки, полысели,
Лепестки оброняя, один за одним?
Ах, зачем вы, одуванчики, улетели
В серебристый дым?
Красные маки опали,
Василёк мой закрыл глаза,
Колокольчики - колоколами,
Незабудкой - его душа!
А. К. – «Кавалергард»:
(послание в мыслях)
Я с неба вижу Вас,
И помню чудесный миг,
Короткий взгляд...
Ладоней Ваших аромат...
Живите в Господе...
Спокойно...
* * * * * * * * * * * * * * *
Глава 9. «Лето 1954-го»
* * * * * * * * * * * * * * *
(из дневника) «…После плена и немецких концлагерей, попал в «фильтрационный лагерь»… Сначала в американский, в Бельгии… Затем передали «нашим»… При первом же допросе в «особом отделе» понял…. Ждёт меня вновь «родной» Магадан…
С «волей» встретился ровно год спустя, после смерти Сталина… Тогда же мне вручили письмо от Инны…»
И. М. – кузина Инна:
Пишу вам по-французски. Так спокойней...
Письмо моё, с любовью вечной к Вам…
Вам передаст один мой друг достойный,
Его зовут Луиссо Корвалан.
В Москве его преследовать не будут,
Он коммунист, и с партией в ладах,
Но будут с ним проверенные люди,
Не генералы, хоть и при чинах...
Они мне обещали, если смогут,
Вас привезти в Прибалтику с собой,
Ах, Алексис! Молю Вас, ради Бога!
Уедем вместе из страны со мной!
Нам жить осталось, верно, очень мало…
И больше нет России, нет Руси,
Нас эта жизнь по всей земле швыряла,
И я хочу о малости просить:
За ради тех ромашек, что у речки,
За ради тех святых монастырей,
Вы и Танюше молвите словечко,
Чтоб и она приехала быстрей!
Не в силах жить в чужбине я, в разлуке,
Любить и верить. Верить и страдать.
За нас за всех. за годы, и за муки,
Должны мы счастья малость наверстать.
Как мне писать противно по-французски,
Как я по-русски написать смогла б,
И хоть чилийская я подданная… Русская!
Такая же москвичка, как была...
(из дневника) «…Писать «за границу» Инне не было никакого смысла… Я написал письмо Татьяне… На старый адрес… В надежде, что… ОНА… ещё там…
А. К. – «Кавалергард»:
Вы помните еще… кавалергарда?
С пушком смешным… «первенство-мужским»…
Который был осмеян… И любим…
Моn sher ami… Где Вас найти? Есть карта…
Осталась честь и совесть… Не боюсь…
В седеющих… И с внуками… Лелею…
О всём, что пережил я… Не жа-ле-ю….
Я… Так же… По-мальчишески… Влюблюсь…
Спасибо… Я «кресты» укрыл в России…
Делец нашёлся… Мутный человек…
Ему «Георгиев» списал на век…
Как он «имел» их? Ах, под небом синим…
С лесоповала снова возвращаюсь…
Через Майданек, Треблинку… и вошь…
Кавалергардом был… Окопным… Врёшь,
Ты мне, судьба!!! Я жив!!! И не кончаюсь!!!»
Я лично в гаутляйтера стрелял
Бельгийского… В награду – орден, меч…
Домой вернулся… «Сволочь! Не перечь
НКВД…!!! Ты, бля, не воевал…!!!»
Я лес пилил, скуля свои романсы,
Вас вспоминал на солнечном лугу…
Подделывал сонеты… строчки… стансы…
Теперь свободен… Больше не могу
Беречь в душе….Забавные секреты…
Кавалергард… Ромашко-васильковый…
Моn sher ami… Ах… Если Вы готовы
Меня принять? Я здесь… Я жду ответа…
(из дневника) «…Осенью 1954-го меня случайно «нашло» письмо… Письмо…
от Танюши…»
К. С. – Татьяна:
А если поздно?
Если свет погашен?
И солнце - прямо на закат?
Прощайте, Саша...
Дорогой мой Саша!
Последний брошу взгляд.
Не провожайте.
Я уйду неслышно.
Цветов не надо -
Это не премьера.
Прощайте , Саша!
Кстати, наша вишня
Цветёт... Цветёт без меры.
А пруд - под ряской.
Отодвинь руками
И словно чёрные
Зовут глаза...
Но не иди за мной!
Прощай! Я - камень.
Вернись и больше не гляди назад.
Там , на лугу
Под синим-синим небом
Жила Любовь,
Плела цветы в венок.
Прощай, кавалергард!
Но мне бы
Так жить хотелось
Среди этих строк!..
(из дневника) «…Стыдно признаться, но после прочтения письма… у меня впервые в жизни… подкосились ноги…
Стыдно, стыдно, кавалергард!!! Пройдя… столько войн и испытаний… скулишь, как 18-летняя институтка…
Я верил, что это письмо – всего лишь… эмоциональный порыв… Я верил, что найду… Найду… СВОЮ… Татьяну…»
* * * * * * * * * * * * * * *
Глава 11. «Лето 1961-го».
* * * * * * * * * * * * * * *
(из дневника) «…В Москву мне попасть так и не удалось… Амнистирован был с «запретом на проживание в крупных городах СССР»… Мытарился по провинциальным городишкам, сёлам… Перепробовал тысячу профессии… Но клеймо «врага народа» так и останется со мной… На всю жизнь…
Пишу, постоянно пишу Инне … и… моей милой Татьяне… По всем известным адресам… Да, видно, цензура не пропускает к «меченному полковнико-рядовому» даже такие весточки… Хотя в них нет ничего «политического...»
А. К – «Кавалергард»:
Корявенькими буквами пишу…
Уже… В апреле… Полетел Гагарин…
Пока я жив… Кавалергард? …Спешу…
Спешу признаться… Что я в сердце ранен…
Японская, гражданская, тюрьма…
Великая Отечественная тоже…
Потом опять… Коварная сума…
Суконная… По роже мне, по роже!!!
Я вас искал на солнечном лугу,
Который мне казался… Дверью рая…
Пишу коряво… Лучше… Не могу…
Кавалергад… Седой теперь.. Упрямый…
(из дневника) «… Только под Новый год… получил прискорбное известие…
Об Инне…»
И. М. – кузина Инна:
"Уважаемый дядя Александр! С прискорбием сообщаю Вам, что моя матушка, графиня Шереметьева, урожденная Метельская, скончалась от сердечного приступа 21.04.1961 года, в городе Калькутте, Индия, где присутствовала в качестве посла доброй воли на праздновании дня рождения Н. Рериха.
Мама в Завещании просила Вам Обязательно переслать в Россию, в Грушево, Астраханской области свою синюю тетрадь со стихами, книгу "Евгений Онегин" (из-ва Суворина, 1901 года), с вложенными меж страниц сухими маргаритками, ромашками, васильками, багульником…
И два золотых украшения - кольцо с «александритом», привезенное ей еще из России и алмазную ладанку "Святая Татьяна" (рубин, сапфир и изумруд, все камни по 8 карат).
С глубочайшим почтением к Вам, профессор университета Туро (Нью-Йорк) Серж Шереметьев, а так же супруга моя - Мэри, сын Алексис и дочь Татьяна…"
(Из дневника) «…На Рождество… 1962 года… Принесли мне «записочкой»… Обрывок письма от Татьяны… Вырвав всё главное и ценное… Где она??? …Цензура, по их мнению, оставила самое «безобидное»...................
К. С. – Татьяна:
- Скажи, кого Ты всё-таки любил?
- Я всё забыл
Да и теперь неважно!
Я - на тропинке каждой...
- А Ты меня простил?
- Теперь неважно -
Я всё забыл...
Я - в слове каждом...
- Мы встретимся?
- Неважно...
Был....
(из дневника) «… Господи!!! Неужели непонятно… Что все эти годы… Я любил ТОЛЬКО ТЕБЯ!!!!!
День спустя, пишу письмо (старый дурак)… В надежде… В надежде… В надежде…»
А. К. – «Кавалергард»:
Здравствуй, Солнце моё...
Через шестьдесят лет
Со дня нашей первой встречи...
Век двадцатый, кровавое вороньё,
Тысячью бед нас изломал, изувечил...
Вырванные страницы
Из жизни...
Потери и тризны...
Обрывками, химическим карандашом
Вести...
То с войны,
То с тюрьмы,
То... из газеты "Известия"....
Обрывки,
Фразы,
Осколки,
Вырванные, сворованные из нашей жизни…
Кровавые тризны…
Разбросавшие нас по миру…
Сплетни о тысяча девятьсот первом,
И пятом… Проклятом…
Советское упущу…
Прощу, надеясь на то, что вы живы…
А знаешь, моn sher,
Инны уже нет….
Получил письмо…
Дипломатической почтой…
Срочно…
В апреле нынешнего года…
В Калькутте мы её потеряли…
Сын её, Серж…Супруга его – Мэри,
Сын Алексис и дочь Татьяна
(Названные в честь нас)
Мне написали, Вырвав сердце на прочь…
А что до вопроса…
Кого я любил?
Любил Вас
Всех без остатка…
Теперь,
Спустя шестьдесят лет,
Год тысяча девятьсот первый
Вспоминать…
Горько и сладко…
Помню дурацкий мундир,
Эполеты,
Подглядывание на лугу…
Из-за липы..
Ещё был грех…
Купание в речке Липе…
Я тоже,
Пардон, подсмотрел…
…Ваши шутки,
Которые, «в краску» вгоняли…
А вы хохотали…
С Инной и графиней К…
…А сердце моё
Продрогло
До таких пор,
Что в омуте захотелось утопиться….
Видно,
Не суждено было сбыться
Этой глупой затее…
Кого я любил?
Рассудит время…
Тяжкое «бремя»
Нам пережить привелось…
Встретимся, Таня,
«Авось»…
Я жёлтым листом
Лежу на скамейке…
Жалейте…
Иль не жалейте.
* * * * * * * * * * * * * * *
Глава 12. «В новый век. Эпилог».
* * * * * * * * * * * * * * *
Чем закончилась эта история – неизвестно…. Знаю только, что они… Так и не встретились…
Плодовитое потомство оставило после себя много детей и внуков, слава Богу, здравствующих по сей день…
Знаю одно, у внучки Татьяны 20 февраля 1966 года родился сын…
Бабушка Татьяна, взглянув на младенца, прошептала; «Мон Дьё… Александер… Алексис…» …Так и назвали карапуза – Александром…
Смешно обзывая его… «Кавалергардовичем…………….»
* * * * * * * * * * * * * * *
«…Не обещайте деве юной
Любови вечной на земле…»
(7 октября 2011 г. 0.12.)