Стеклянный стакан принимает суицидальное направление,
Посредством моего локтя пытается встретиться с кафелем,
Наверное, это личности становление, он дробится на четыре хрустальных бренности,
Это такое посудное поколение, звенящие крылья ещё не расправил, но
Лететь уже пытается, стремится стать осколками,
Толкает меня абсолютно нагло и холодно
И сталкивается с моим локтевым холодом,
А потом гибнет на кафеле от духовного голода,
От жажды человечности, теплоты, материальности,
Но сам прозрачен и уже без надежды на чудо,
Он слишком пуст и несчастен, а я - ненормальная,
Одушевляющая бьющуюся посуду.