В Париже под вечер сиреневый воздух
Мутнеет осадком в небесном сосуде.
Сгущаются сумерки. В каменных гнездах
Отходят ко сну бесполезные люди.
Не думай об этом. На нитке повисни.
Подобные мысли нелепо опасны.
В обычных пределах отпущенной жизни
Мы все бесполезны. И даже напрасны.
По сути, богач – приукрашенный нищий.
Одних не оплачут. Других не оплатят.
Наверно, придется пожертвовать пищей.
Но денег на выпивку, кажется, хватит.
Оскалили рты волоокие твари,
Вонзаются в тело прозрачные бивни.
И кружится полночь в невнятном угаре,
Разлив по стаканам горчащие ливни.
По контурам улиц, по краешкам лезвий,
От пьяных гармошек к изысканным арфам
Я, кажется, шляюсь с тобою, нетрезвый,
С надвинутой шляпой и скрученным шарфом.
Фонарные стекла рыжеют по-лисьи.
Устав расстояния мерить шагами,
Мы рухнем на землю и будем, как листья,
У встречных прохожих шуршать под ногами.
И в робкой попытке в единое слиться,
Щербатой луны заслонив перламутр,
Во тьме проплывут удлиненные лица
С пустыми глазами, глядящими внутрь.