Жалеючи и великодушно посвящается
неизвестным авторам из зарубёжья!
Ну, наконец! Собрав останки своих дряхлеющих телес,
вставные челюсти поправив, озрев труху своих поэз,
один пиит из зарубёжья решился! Выйти на простор!
Коты орали, скаля рожи... вонял обгаженный ковёр…
Ну, что за жизнь?! А Рядом! Где-то! Поют! Смеются! И вапче…
Какой-то гад себя поэтом! Назвал, пися «таки-и-и-х! вещей!»…
И между тут! И между здеся! Кричали женщины – «Ура!»
Кому???!!! Какому-то повесе, который взор залил с утра.
И тут! Пиит из зарубёжья бессильной завистью томим,
Решил!, что должен быть низложен! Тот весельчак… Искореним!
Надраил лысину до блеска! Пощупал уд в своих штанах…
Взгрустнул… что вроде уд на месте, НО! Как всегда – не при делах.
И застучал он по забору! зовя встревоженный народ -
«Ату его! Без разговоров! Ишь ты каков! ещё поёт!»
И так дедуля разошёлся! Что кучу! писем в бундестаг
нашлёпал (целую кошёлку), мол, то не эдак… то – не так.
Пришёл ответ из бундестага. Его принёс один майор.
И тонким голосом(бедняга) сказал ему через забор –
«Цидулю вашу получили. НО! отклонил её Гринпис.
Поскольку очень наши рыла не возбуждают здешних мисс».
Потом признался он спичалью, одёрнув старенький мундир,
что я@ца гады оторвали, когда в разведку он ходил.
«А тоже был ОГО! Когда-то…» – добавил тонким голоском…
Теперь заведует он складом… доволен, в общем-то, пайком.
И даже памперсы на вате вышестоящий командир
презентовал ему, как брату, за то, что верно он служил.
Коты лежали, сонно жмурясь… нагадив снова на ковёр.
И мне! Царапали цидулю про этот странный разговор.
«Письмо турецкому султану!» – писал кошачий партизан.
«Ты там держись с Манулом, Ваня! Входя в Индийский океан,
купи кирзу! Таки-и-ие звери!... Мы! держим пО ветру носы!
И все! ковры, ты уж поверь нам, отрядом нашим обоссым!».
А я как раз сидел в раздумьях – куда б вложить юани мне?
И тут! Письмо… совет-то у-у-мный! Кирза! Она всегда в цене!
Вложил в кирзу бабла немало! А после букф поклал в стишок!
Пусть зарубёжные вассалы опять! Испытывают шок!