Седые мотыльки,
влетев в моё окно,
на крылышках несли
пыльцу чужих развалин,
порхающие дети
неведомой земли
звенящим звуком жгли
миндалины проталин –
кто скальпельным пером
взрезал слова, как хлеб,
кто колыбельность дрём
крошил руками счастья,
кто колыханье дум,
чувствительной ноздрёй
принюхиваясь, рвал
на пламенные части...
Где этот огнеды...
чуть дышащий дракон,
которому принёс
босое сердце в жертву,
и бросил на бутон
тюльпановой тоски
последнее «прости»
сгорающего...
нерва...
Ю.