Я ступаю по мостовой моего детства туда-сюда,
хочется вернуться годков примерно на десять
в неимоверный дождь, в тоскливые холода
и остаться в Одессе моего детства на месяц.
Там безумный старик стих Гумилева твердит,
там Асадова шепчет перезрелая дева,
там я задыхаюсь порой от мелких обид,
не находя силы для будущего припева.
Учителка-стерва мне долдычит про мат,
хоть я еще не был в армии, с матом у меня плохо.
Звезды, как вишенки, на небе висят,
свистят, что окончилась легкомысленная эпоха.
Скинут Хрущев. Будем жить почти хорошо,
но почему новый генсек так злорадно смеется.
От каждого съезда партийного я прихожув в шок -
не учатся тезисы. Шляюсь я, где придется
по Молдаванке. В панамке и налегке,
а за мною, как гончие своры,
несутся слухи, в одном последнем рывке,
так и не свернувшие горы.