Еще надышаться я вправе,
еще отдышаться смогу.
Окутана мглой переправа,
а свет - на другом берегу.
Из темени волны возникнут.
Отхлынут:
- умерь свою прыть.
То берег никем не достигнут.
И, значит, тебе там не быть!
Живу и дышу переправой,
и ртутная горечь во рту,
как будто священное право
у гения подло краду.
Дрожу. Задыхаюсь. Морозно.
И кто-то кричит:
- Слабота!
Качаются впалые звезды,
трескучая злая вода.
Я с берегом этим прощаюсь,
к другому плыву и плыву,
над бездной кипящей качаюсь,
над бездною сплю на плаву.
И с гулом подводные токи
свиваются в темный клубок.
Глубоко...Глубоко...Глубоко...
Но берег уже недалек.
11
Не важно что, гармонь или дуда.
Не важно где, но главное - когда.
Чтоб голосок,
чтоб голосище,
рык
звериный твой не заглушил язык.
Чтоб растянув меха или в дуду
вложив всю душу,
ты сказал:"Иду!
Дождись меня. Или не братья мы?
Иль ты не слышал зов могучей тьмы,
что нас ведет? Гармонь или дуда -
не важно где. Но Главное - когда."
Ответа нет.
Есть мерзлое окно.
Век двадцать первый. И в снегах - Россия.
Гармонь или дуда - не все ль равно,
когда нам изменили дух и сила.
И потому я зверь. Я нынче дик.
Я призываю пращуров язык,
все"ща" и "эр", все горловые звуки,
обугленный, оболганный и страшный,
измученный молчаньем долгий крик!
А там не важно -
иль гармонь мне в руки,
иль дудочку мне в губы. Не суть важно.
Отныне я уже не безъязык.
хх-хх1 век