Теперь, напрасно ль я стараюсь
Представить двадцать пятый год?
И может, в сотый раз раскаюсь,
К чему гадаю наперёд?
Что там забудется, не страшно,
Слова бывают, как песок.
Терялся в омуте бумажном,
Любой в истории пророк?
Там будет в двадцать пятом утро
Премудрость испечет свой хлеб
Туман, развеянною пудрой,
Покроет некрасивый след.
Пристрастья старые не стихнут
Дождем омоются дома
Когда же снег, то будет рыхлый,
Влюбленность также «без ума».
Быть может кто из ветеранов,
Того былого лихолетья,
Свернет недуги в рог бараний,
Отметив юбилей столетний.
Суда, как род не устареют
Пролив не явит тихий брод.
Лосось, поверхностью серея,
Внесет краснеющую плоть.
И, коромыслом добрых радуг,
Вонзится мост с материка.
Пусть поезда пойдут парадом
На семафоры маяка.
Не дай нам Бог сухого лета,
Спаси от ярости дождей.
И сохраняй же от навета
Земле сей преданных людей.
Мздоимству вместе с казнокрадством
Открой заслонку адской печи, -
Их не повыведешь мытарством,
Тюрьмою даже не излечишь.
Хочу, чтоб трепетное лоно
Не растрясла б ещё земля.
Пусть с ясной буквою закона
Господь воссядет у руля.
Иль даже тот, кого помажет,
Судьбу, предвидя наперёд,
Он будет выбранным и нашим
В грядущий двадцать пятый год.
Там, инвалидная коляска
Спокойно въедет в магазин.
Забвенья вытертая клякса
Своим мечом не поразит.
Я может даже, и не верю,
Но предрекать о том хочу.
Несправедливые потери
Стяжаньем яростным лечу.
Благословляю все обидное,
От слез солёные моря.
Все наши горести ликвидные,
Когда прощаем, мир даря.
И будем с вами сердцем ближе,
Коль удосужиться дожить.
Как я сегодня ненавижу
Мечты о счастье хоронить!
***
.