На знатном пире мрачен Иедид,
Не отводя глаза с царицы Шевы,
И гневное молчание хранит
В досаде на упрямство королевы.
И не привык выслушивать отказ,
От красоты и грации немея,
Он повторяет в мыслях каждый раз
Все слово в слово сказанное ею:
«Я не смогу, рожденная владеть
И громы сталкивать уверенной рукою,
Отдаться в угнетающую сеть
Безвольного придворного покоя.
Как невозможно рабство для царя,
В ком властью освещенное сознанье
Сподоблено на земли и моря, —
Мне обреченной быть на прозябанье.
Я не смогу, я просто задохнусь
Средь декораций тайных закулисий.
Равна тебе! Не силой мускул пусть —
Могуществом проникновенья мысли —
Уйду одна, мне тяжело ярмо,
Прости, пойми, и не грусти напрасно,
Ведь будь хоть ожерелием оно —
В уплату быть бессмысленно безгласной»
И мудрый царь, себе наперекор
Не допуская слова или вздоха,
Придумал за обидный сей отпор
Заполонить красавицу подвохом.
«Что ж, хорошо, — он молвил наконец, —
Я принимаю эту отстраненность,
Ты отказалась разделить венец,
Но прояви хотя бы благосклонность.
На ложе девственное я не посягну,
Когда после прославленного пира
В своих покоях убрана ко сну
Ты не коснешься царского порфира.
Царица ты? Но здесь владею я,
Здесь все мое, коль что-то возжелаешь,
То будешь вечно пленница моя,
Хоть в сердце ты моем царишь одна лишь»
Разгневана Балкида. Лишь кивком
Она ответ дает на царский вызов,
И вот уж полночь лунным молоком
Плескается на мраморных карнизах.
Не спится деве, много острых яств
Ей предлагали, добавляя соли, —
Смертельной жажды мучает напасть,
Терпеть ее уже нет силы боле.
Прозрачной влаги грезится фонтан,
О как струит журчащую прохладу!
Царевна, поднимая с ложа стан
Уж чувствует его у спальни, рядом.
Нет никого! Балкида подошла,
К воде прильнула жадным губами…
«Ну что, красавица, теперь ты поняла,
Как иссушает сердце жажды пламя?!
Приди ко мне, ты проиграла спор,
Отдай теперь всю волю мне и ласку,
Взойди на ложе ты, как на костер,
И в пламени люби меня и властвуй!»
Угомонился страстностонный шторм,
Спит Иедид, красою упоенный,
Не слыша утренний пастуший горн,
Не видя взгляд Балкиды непреклонной.
«Тебя любя, тебе не подчинюсь,
Твой поцелуй свободы не заменит,
И каплей я из рук твоих прольюсь,
Но почему так мучает сомненье?…»