/поэт, ученица Н. Гумилёва жила в коммуне
поэтов на ул. Рубинштейна № 7 кв. 26/
Возможно, что-то не меняется совсем,
Но Иды Наппельбаум больше нет.
Коммуна – дом на Рубинштейна семь.
И каждый в нём живущий был поэт!
Года кружат и канут времена –
Ушёл от нас ещё один поэт.
И память, залезая в стремена,
Напоминает, сколько вышло лет…
…Пришло письмо с далёких берегов.
И в сумке меж журналов и газет,
Чрез океан и сотни дураков,
К подруге юности летел ответ.
Письмо полно душевности и лиры,
«Как ты живёшь, подруга дорогая?»
Похожи номер дома и квартиры,
Лишь улица указана другая.
У нас бывали «чёрные субботы»,
А может просто – жизни суета.
У почтальона на плече работа,
Могла быть у письма судьба не та…
В висках стучало, не переставая,
И подпись – будто бы мишень из тира.
«Не может быть Берберова – другая!»
Снесла письмо по номеру квартиры.
Звоню – открыли дверь. Куда попала!
Огромный стол в гостиной, дух пера.
Меня не отпустили без бокала.
Я напиталась там. Я там была!
Картины на стене, и кто их автор!
А лица в рамках? А фотограф кто?
И мне казалось, я попала в завтра,
Быть может, там я нахожусь ещё!
О людях, за столом сидевших этим,
Писать не мне, не здесь и не сейчас.
Во мне тогда зажглась искра поэта,
Таких людей сегодня нет у нас!
Судьба ко мне не так уж благосклонна,
Богатство не измерить кошельком.
Не стану я поэтом, безусловно,
Я просто написала о былом…