Люблю бродить в сумерках ранней осени. Выхожу из дома и тут же вдыхаю запах опавшей листвы, увядших цветов, высохших трав. Долго стою посреди бескрайнего луга или на высоком берегу Чурьеги, невидимая чужому глазу. Стою и слушаю звуки наступающей ночи.
Главная мелодия этого времени – тишина. Её не нарушает ни внезапный всплеск рыбы, ни тревожный крик птицы, ни шёпот засыпающих кустов. Не прерывает мелодию ни тихое людское слово, ни негромкая чистая песня. Тишину может оборвать лишь резкий крик с того берега. Ещё хуже, когда несётся безудержный мат или ритмически-однообразная, точно забивание гвоздей, музыка. Один из моих знакомых говорит, что, когда возвращается с озера, где прожил несколько дней, ему кажется, что все вокруг кричат. Мы настолько привыкли к громким звукам, что не замечаем их, и лишь, пожив вдали от людей, можно это почувствовать.
Страшно, что многие люди не поднимают глаза к небу. Неужели, видя несмелую крохотную звёздочку, пробившуюся сквозь плотные слои туч, выпустишь из себя грязное слово? Ни о чём не задумаешься, не загрустишь, следя глазами за тенью облаков на ночном небе?..
Вот она трепещет, маленькая, живая, нежная… Боже мой, как иногда хочется быть там, на её месте, далеко-далеко от земли. Кажется, что все мы носим в груди осколки звёзд, зовущие вдаль. Только одни берегут их, а другие гасят, боясь этого зова…
Лица коснулось что-то неуловимое, лёгкое, тёплое. Так начинается осенний дождь. Скоро он усилится, станет стучаться в окна и крыши, потечёт по водостокам, выбежит струёй из переполненных кадушек, разольётся множеством мелких и крупных луж на дороге, а к утру, наконец, высохнут слёзы дождя и снова, сквозь долгий сентябрьский рассвет, просияет солнце. Сохраним его в своих днях и душах…