Бессмертный Дух в пустыне блудит,
Во чреве бездного эфира,
И души приходящих будит -
Былых жильцов земного мира.
Среди сверкающих миров
Во мраке бездны есть обитель -
Усопших душ приют-спаситель,
Последний милосердный кров.
Я слышу там тоску немую,
Протяжный вздох и шелест душ:
Покинув мир и жизнь земную,
Всё нет покоя им и уж
Тревожит их судьба живых -
Детей, любимых и родных.
Ничто им счастья не заменит,
Которого средь мёртвых нет.
И утренний приливный свет
Уж никогда их ночь не сменит.
Жизнь бестелесная ничто -
И тени бродят сиротливо,
И одиноко, и тоскливо:
Навек они уже – НИКТО...
Но, Дух! Владыка беспредельный!
Бесплотный, все объявший Дух!
Ужели стал к страданьям глух,
Установив закон смертельный?
Как можно быть в любви бесстрастным?
Кто видел много и всего
Сам одинок и для него,
Должно быть, мир наш срам ужасный.
Как человека род развратен!
Пред наслаждениями слаб,
Душою груб, и неопрятен,
И злобен как духовный раб.
К чему страдания Иисуса?
Его любовь и истин свет?
Кому помог его совет?
Кого сберег он от укуса
Лукавства Змея-сатаны?
А всё бы верить в чудо, сны,
В спасение или бессмертье,
В любовь и милость, за грехи
Прощенья ждать... Увы, плохи
И одиноки люди. Смерти
Им всё равно не избежать.
Кому так надо унижать,
Испытывать телесным страхом?
Создать и уничтожить махом
В мгновение невинный мир?
О, Дух! Бесплотный наш кумир…
ПЕЧАЛЬ
Бывает скорбная печаль:
Вдруг историческая даль,
Едва откроешь древний пласт,
Тебя дыханием обдаст,
Повеет стариной веков...
Сквозь толщу камня и песков,
Прорезав вечности туман,
Услышишь древний океан.
О! Жизнь стара уже безмерно.
Трудов её полна земля:
Где лес шумел – теперь поля,
Где горы возвышались, верно,
Равнины стелются давно.
На юге сыро, холодно.
Сушь разъедается болотом
И всё грозит переворотом.
Наука стала спотыкаться
О собственные миражи
И этажи безмерной лжи
Над миром стали возвышаться.
Как весь ландшафт преобразился!
Какая сила в том видна:
Так может только сатана,
К тому же, если он напился.
Уходит мир от человека.
И человек в себе не сам.
Но где теперь святая Мекка?
Каким молиться небесам
Капризному созданью Бога?
Куда ведёт его дорога?
Куда он сам ведёт себя?
Ни жизнь, ни Бога не любя...
Бывает странная печаль...
И от чего, не знаю, жаль
Себя, людей иль божий храм.
Как дождь и хмурость по утрам,
На сердце пасмурно, безлико
Бывает так... остро и дико!
То скорбь, то бунт родится в нём
Самосжигающим огнём!
К МОРЮ
На колыханье волн морских,
На берег, бьющийся с волною,
Смотрю и думаю с тоскою,
А губы шепчут вечный стих:
«Прощай...» – прощай душа родная.
Даст Бог, вернусь когда-нибудь.
Нам уготован разный путь,
Да и судьба у нас иная:
Тебе – величие и вечность,
И слава гордого борца!
Мне ж только жизни быстротечность,
Её и грусть, и человечность,
А там… забвение конца.
И всё же жизнь мила при этом!
Надежды? Как весной цветы,
Взволнуют первородным цветом
Неповторимой красоты
И… опадут. Наступит время
Раздумий, поисков, потерь.
Сомнений одичавших племя
Набросится как злобный зверь.
И… все уложенные годы
Стопой библиотечной вряд
Окажутся пустой породой
И в топке времени сгорят.
Но, если так – прости стихия,
Что твой понять пытался шум,
Что возмечтал тщеславный ум
О вечности писать стихи я…
МОЛИТВА
Одна молитва ум тревожит:
Сохрани, спаси, о, Боже!
Дай надежду, защити,
В покаянии прости.
Тяжесть душу давит мне,
Думы чёрные одне
Словно тучи в небе ходят
И не льют, а лишь изводят.
День, другой - просвета нет…
Будет ли когда ответ?
Что пророчит небосвод?
Иль страданий горьких год?
Иль отраду и покой,
Что должны бы быть весной?
Иль кончины ждать потом?
Нет, не ведомо о том.
Не положено то знать.
Что же делать? Молча ждать?
Но зачем глаза глядят?
Мысль в уме зачем родят?
Легче в жизни просто быть
И не ведать, и не слыть,
Сколько есть существовать
И в черёд свой умирать.
Чем же жизнь так хороша?
Тем, что есть у ней душа?
Но душа слепа без глаз.
А без мысли что за сказ?
Боже! Кто я? И зачем?
Жизнь кончается ничем:
Был ли, не был - всё одно,
Всё печально и темно.
Веру, Боже, в чём искать?
Как твой умысел понять?
Дай нам истину, открой:
Должно ль жизни быть искрой?
Есть ли вечность пустота?
Есть ли смерть твои уста?
Сохрани, спаси, о, Боже!
Червь сомнений душу гложет,
Думы грешные как яд:
Может, жизнь - есть страшный ад?
ДАЛЬ
Даль и спокойна, и светла:
Как воздухом глаза ей дышат,
И чувствуют её, и слышат –
Одна свобода так мила.
Над далью старый, крутобокий
Холм возвышается высокий –
Столетий страж глухонемой,
Свидетель всё ещё живой.
Подножье стража-старика
Обвила быстрая река.
Изгиб её и горд, и крут.
Уж сколько лет они ведут
Свой спор о власти бытия:
Когда-то я была струя, -
Река ворчит под берегами, -
Мой бег, украшенный волнами,
Был превосходней скакуна -
И чист, и звонок как струна!
Что нынче мутные потоки?
В них нечистот густые стоки.
Так, жизнь людей, пройдя года,
Мутна как сточная вода.
Низ грязен, беден и убог –
Таков конец, таков итог.
Судьбой владеет тяготенье.
И жизнь - есть горькое паденье…
Ты утомилась, вот, сестра.
Уж больно ты была быстра.
В речах твоих есть правота –
Рожденье, верно, высота,
Начальное всему движенье.
Но есть начало у рожденья.
И, падая, ты знай, река –
Ты упадешь на облака.
Смерть - есть к началу возвращенье,
И мудрый, и короткий путь.
И никому не обогнуть
Её последнего решенья.
УТРО
Заглянул мне в окно
Тонкий луч золотой:
Промелькнул между штор
Белотканной иглой.
Разорвал полутьму,
Заиграл на стене…
И не то наяву,
И, не то ли во сне,
Тёмной комнаты куб
Исказил ветерок
Ярких солнечных губ.
И на ткацкий станок
Стал похож он и, глядь,
Нитей солнечных пук
Стал в узоры вязать
Золотистый паук.
Слышу, Солнце идёт,
По окну шелестя,
Жёлтый солнечный мёд
Льёт волной на меня.
Слышу птиц за окном
Перепев, перезвон.
Вижу, таит мой Сон
С бледно белым лицом.
Всё светлей и смелей,
Стал упитанней луч:
Хочешь, ешь, хочешь, пей,
Луч и спел, и игруч!
Утро входит в окно –
Значит, я ещё есть!
Как кошмарно давно
Его не было здесь.
Не был я, не был дом,
Ну, совсем ничего…
Новый мир за окном -
Я не знаю его…
ВЫСОКАЯ МОДА
Высокой Моды жриц вкушая,
Не без ума, не без ума я!
Не выразить умом, что сердцем понимая,
Когда его волнуя и ломая
Своим парением, и шелестом, размахом
Невиданных одежд неслыханным запахом,
Проходит Красота природы рукотворной:
Цветок и хрупкий, и узорный…
Весь каменный, и глух, и безголос,
Весь в созерцание погружен!
Какой ещё здесь смыл нужен?
Какая радость лучше слёз?
И тоньше, и больней изящного искусства?
Мои измученные чувства
Уже готовы зазвенеть
Как стон, как зов, как бич, как плеть!
О! Это чудное мгновенье!
О! Этот юный идеал!
Вон - одичавшие сомненья!
Вон - мудроправедный кристал!
Есть в мире, есть ещё Она –
Есть Красота Высокой Моды!
Как храму купольные своды!
Как океанская волна!
***
Никто ни в чём не виноват.
Так просто это:
И угол будет угловат,
И шоколадом шоколад,
И летом лето.
Весенний день так справедлив!
Так истен, истов, непорочен!
Но, впрочем, как и всё, непрочен:
И за приливом есть отлив.
А в мире будет зреть лоза.
И будет сладким виноград.
И скажут грустные глаза:
Никто ни в чём не виноват.
И будет жизнь, и будет грех,
И будет грешным человек.
И будет боль, и будет смех,
И будет так за веком век.
Ничто Уму не изменить.
(Несчастен тот, кто им богат)
Одна есть истина как нить:
Никто ни в чём не виноват.
Но будут всех судить. Потом.
Не здесь. Перед вратами в ад.
И будет сказано о том:
Кто жил, тот вечно виноват…
ВИНО ПЕЧАЛИ
Вино печали наливали
И полной чашею давали
Нам наши Ангелы судьбы.
И мы всё пили, доливали
Вино печали и не знали
Какие ждали нас плоды.
Но мы, наивные, мечтали,
Любили, верили и ждали
От жизни счастья и утех.
Но то была метаморфоза,
От глаза скрытая угроза,
Желаньем порожденный грех.
К престолу Ангелы слетали,
В печали ждали и молчали,
С главой, склоненною на грудь.
И были в них Любовь, Прощенье,
И Скорбь, и Боль, и Благовенье,
И неизбежный крестный путь…