Покойный был плохим редактором,
и тогда я, конечно же, стала хорошим.
Кого и как учил и мог,
Любил – не унывал.
И это было суетой,
И был такой финал.
Ответа нету в темноте
Тебе или кому.
Но все равно ты говори,
А я сейчас пойму.
Нельзя на свете – будем все,
Как говорится, там.
Лежу губами шевелю –
Напишет Мандельштам.
Не бог, не царь, а человек.
Ни проку, ни любви.
Мое призвание без сил,
Уже иду – зови!
Мы все равны, мне все равно,
Все суета и свет.
Не плачь, печаль. Поэт, не пой.
Распоряженья все.