Когдя я летел с моста, не оглядываясь чётко в картину происходящего.
На другом конце города, в чужих для меня глазах полыхала заря,
яркая, как последний взятый за горло экстаз.
Апельсиновое небо смеялось надо мной и растекалось мрачным узором,
я понимал, что моего горя здесь больше не будет, а понятия "горе" в мире нет вообще. Когда троллейбус проехал по шпалам на соседней улице заверещал будильник, заставивший кондуктора проснуться во время рабочего дня.
Мои безумные мысли путались и растворялись где-то в молочной плёнке уходящего утра. Радуга на небе была абсолютно чёрная, но несмотря на цвет существовала и я видел это так же ясно, как и своё отражение в разбитом ночью зеркале.
Зеркала я бил не слишком часто, скорее из развлечения, чем по какой либо конкретной причине, мне нравился звон, напоминающий о том, что я живу и могу ощущать больше, чем мне необходимо.
В твоих глазах плескалось виноградное море, когда я понял, что в принципе мне всё это не нужно. Когда зазвенел будильник, когда в очередной раз разбилось зеркало и лицо в нём стало приобретать параноидальные очертания шизофреника, говорящего со своей тенью. Мои пальцы летели, стараясь запечатлеть себя, со стороны, пусть даже избегая любого смысла.
Белая пена стекала с моего дома, представляя собой, что-то вроде огромного слизня, если бы они были белыми. В пене плескался дом, я и все составляющие моей жизни, то есть дом и я.
В конце концов я устал и закрыл окно, захлебнувшись во внезапном порыве, который не повторялся слишком долго. Соседку сверху трахали несколько мужиков, я это сразу понял, её стоны были слишком наиграны, как если бы ей приходилось имитировать уже несколько часов.
Зашумел душ, имитация воды из крана была слишком явной. Я погрузил руки в свою голову, как в чёрную пустую воду и удивился тому, как легко они прошли сквозь все оболочки. Сейчас я мог решить все проблемы человечества, но почему-то их не решил.