Круглые камни истерты в песок,
Ни время не шутит, ни море,
Каждое утро алеет восток,
Лицо свое в водах моет.
Тысячи лет бьется в берег прибой,
Вторит мотивам полночным,
Шепчутся гребни волны меж собой,
Ракушки друг другу волочат.
Не видно ни птицы, ни зверя следов,
Весь остов, как сонное царство,
И кажется, будто в десятке шагов
Само затаилось Коварство...
На острове старый, усталый дракон
Лежит на развалинах древних
И сквозь неспокойный, обманчивый сон
Ворочает хвостовым гребнем.
И снится ему, как пятьсот лет назад
Он сам, молодой и бесстрашный,
Разрушил у замка искусный фасад
И обе надвратные башни.
Он видит, как люди бегут по двору,
Бросают скотину и вещи,
И как превращается замок в нору
И в символ дракона зловещий.
Но что это? Хрустнула ветка в кустах.
Отверзлись зеленые очи,
И вдруг прекратились удары хвоста,
И стало так тихо, как ночью.
Кто, дерзкий, нарушил дракона покой?
Кто жизнь свою так мало ценит?
И кто пренебрег плесневелой молвой?
И кто самомнения пленник?
Природа застыла, и жаждут огня
Покрытые тайною скалы...
"Послушай, - вдруг молвил дракон, - ты меня
Совсем не боишься, пожалуй?
Неужто твой слабый, трусливый народ,
Сложивший об острове саги,
Уж детям тех песен совсем не поет,
Проезжий не слышит их всадник?
Неужто моя острокрылая тень
Вас слишком давно не пугала?
Неужто вы, люди, забыли тот день?"
В ответ только море шептало...
Дракон разозлился, и пламя спалить
Должно половину чащобы,
Но дряблое горло не может родить
Ни облачка дыма... От злобы
Задергался бешено кончик хвоста,
Расправились гибкие крылья,
Но видит дракон, что поляна пуста,
Все так же вся в пепле и пыли...
На острове старый, усталый дракон
Лежит, позабытый с веками,
И слышит, порою, охотничий горн,
Боевое, порой, видит знамя.
Но круглые камни истерты в песок,
Молчит затаившийся остров,
И каждое утро алеет восток,
Касаясь драконьего носа.
И тысячи лет бьется в берег прибой,
Послушный мотивам полночным,
А старый дракон говорит сам с собой
И жалкую старость волочит.