Раскинув карты на года
и километры,
уходят барды навсегда,
уходят мэтры.
Под их цитатный камертон,
судьбу проветрив,
я нынче, братцы, не о том,
я не про мэтров.
Они уходят на покой
походкой мерной,
утешась славою людской,
пускай посмертной.
А я про тех, кого страшит,
не манит, Раем.
Кого мы не услышим и…
и не узнаем.
Кто как посланье не возник
на смерть поэта.
Кому достался только ник
от Интернета.
Своими душами времён
пополнив списки,
уходят: кто – приговорён,
кто – по-английски.
Убитый вечности лучом,
упавшим с крыши,
выходит Саша Башлачёв,
окно раскрывши.
От всех обломов и подлян,
судьбу разиня,
заходит Дягилева Яна
в речку Иню.
И от подгузников и клизм
(куда ей деться!)
нисходит Настя в бездну-жизнь
с вершины детства.
А кто-то жив, здоров, не пьёт,
плюёт на возраст.
Но никогда уж не споёт.
А просто – поздно.
Раскинув карты на года
и километры,
уходят барды навсегда,
уходят мэтры.
Кто вверх упрямо не пошёл,
тем вниз дорога.
А мэтрам что… Им хорошо.
Они – у Бога.