Я иду по Краснодару,
собирая стеклотару.
Подобрав бутылок пару,
улыбаюсь иногда.
А потом хозяйство это
поменяю на монеты
те, в которых счастья нету,
но зато в них есть еда.
В старых стоптанных ботинках
я – то в парках, то на рынках.
А вокруг, как на картинках,
от гламура до рванья.
Прохожу мимо соборов,
мимо оперов и воров.
мимо пьяных разговоров,
мимо мата и вранья.
Очень крупные деньжищи
накопил церковный нищий.
По стране таких вот тыщи:
злы нахальны и тупы.
И про матушку-Россию
мысли носятся плохие:
если нищие такие,
то какие ж в ней попы?
В транспорте пенсионеры
всё галдят, как пионеры.
Каждый преданно и верно
быть за Сталина готов.
Вот один – всё хает нервно.
Он забыл уже, наверно,
что при Сталине бы первым
пострадал от этих слов.
В белокаменных палатах
заседают депутаты.
Ведь у них ума палаты,
да богаты закрома.
Как доспехи и как латы
им статьи, законы, даты,
да надёжные мандаты,
только совести нема.
Казаки повозродились,
и в папахи нарядились.
Реваншировать решились
за прошедшие года.
Но волнуемся все зря мы.
Не исправить им изъяны.
Только слышен голос пьяный:
«За Россию, Господа!»
Драгоценные минутки
не теряют проститутки.
Зарабатывают сутки,
не жалеючи трудов.
И по снегу, и по лужам,
и в жару, и в злую стужу
как положено, обслужат
и бандитов и ментов.
А менты сегодня – что ты…
не менты теперь, а копы.
Их упитанные попы
так и пышат добротой.
Раздобревшие от службы,
как залог вернейшей дружбы
между властью и народом,
сволотой и гопотой.
На семейный быт нанизан
в каждой хате телевизор.
Из него выходит низом
в наши уши задарма:
бред политиков речистых,
демократов-коммунистов,
семь пар чистых, семь – нечистых,
много разного дерьма.
Старички играют в нарды.
Пацанята рвут петарды.
И поют в походах барды
всё про горы и туман…
Но из плеера пацанки
бьют серебряные склянки.
Это чистый голос Янки…
На всеобщей дикой пьянке
он один лишь – не обман.
2011