Бескрайний бой приливов и отливов,
Сухих ветров с деревьями война,
Война! Война… вой на луну, как Иов,
И забывай Незримых имена.
Сидишь один, среди развалин, в шкуре,
И язвы черной на лице печать.
Ты слышишь Голос Вышнего из бури:
- Тебя спрошу, ты будешь отвечать.
Но, не ответив небесам не слова
На беспощадно верный монолог,
Ты понимаешь: здесь, в пустыне, снова –
О чем стенать? Тебе явился Бог.
И целый мир, молчание и клики
С надеждами и радостью скупой,
Весь держится Велением Владыки,
Который говорил теперь с тобой.
Возьми и сосчитай свои невзгоды,
Ну, а теперь попробуй сосчитать
Незримых дел земных и судеб всходы.
Их Знает Он, а ты не в силах знать.
Так почему, как только в час жестокий
Когда приходит мрак, что глух и нем,
Ты, вопль превозмогая одинокий,
Дерзаешь вечность спрашивать: - Зачем?
Вдаль облака бегут слепой отарой.
Над скалами, из дымки голубой
Родится новый день в рубахе старой,
И снова сердца раздается бой.
А ты молчишь оставленным влюбленным.
Негордый воздух обретает вдруг
Какие-то черты; испепеленным
Ты счастлив быть, но холодно вокруг.
Ночь не подаст спасительного зелья,
Ничто ей этот гной из темных ран.
Опять в ушко игольное ущелья
Скользит наивной ниткой караван.