Пой же, мой ангел, пой для меня,
Поднимается занавес, в зале лишь я.
Театр и опера - близкие духу,
Ласка твой голос для грубого уха.
Ты то непорочное, хрустальное, нежно
Поющее мне о волнующем, прежнем.
Казалось бы, что может тронуть тирана?
Только твой голос шального смутьяна.
Маска, что кроет она? - Только лица.
Не спрячется в ней утряная зарница,
Отразится в глазах, сыграет на прядях,
Ты прекрасен и мил, потому-то я рядом.
Нависать чёрной тенью, как дамоклова меч,
Не рассеять меня даже тысяче свеч;
Сдавливать голову мрачной вуалью,
Обнимать и сковать и пороком, и сталью.
Скажи мне, что держит тебя предо мною?
Я от мрака ночного собою укрою.
Лишь бы пел бы еще, где только я зритель,
Затащил бы в свою вековую обитель.
И хищником, диким, необузданным зверем,
Берег бы тебя, но не вынес потери.
Мой нежный, мой славный, мой возлюбленный ангел,
Не кичись и не ведай о потерянном ранге.
Эта ночь только наша, а, возможно, и век,
Неважно: снаружи то ливень, то снег,
Ты вскормлен теплом, как невинный котёнок;
Меня умиляешь.. И голос твой звонок.
*
Бегай по травке, пой о небе, о солнце,
Будто демону дар это с могучих небес.
И вот он, довольный, обратно несется,
Рассказать мне о том, как прекрасен тут лес.