Гляди, приятель, в жизни в оба,-
быть может, случай здесь особый
я постараюсь привести,
как надо бы себя вести.
Полоний знал все тени света
и закоулки этикета,
когда Лаэрт, готовясь в путь,
вникал в их сказанную суть.
Итог тех наставлений был,
что в бозе тот Лаэрт почил.
И если взять других героев,-
все умерли из-за устоев.
Воспринимай это, как знак
не быть среди дурных зевак.
Не принимай слова на веру,
какую бы ни дали меру!
В миру, где каждый – плут и вор,
доверившись, найдешь позор,
и бедность в паре с нищетой
прожить придется за чертой.
Но можно пострадать двояко:
если по жизни не вояка,
уйди, хоть в тундру, хоть в тайгу,-
найдут и превратят в слугу.
Или потомство, причитая,
дни стариковские считая,
в одном сойдется наконец, -
скорее бы тебе конец!
И как же жить, если не знать,
когда придется помирать!
Устой возьмешь один, другой,-
а там, глядишь, и на покой!
Не подогнать, как ты не меряй,
под теплый хлев – лесного зверя;
не прикормить его с руки:
чужие – нам всегда враги.
Скажу, приятель, в заключенье,-
практична жизнь в своем ученьи,
и каждый темный закуток
не озарит цветной платок.
Дни – как концы веревки, знать,
их надо бытием связать.
И знают лишь отец и мать:
чему в ней быть - не миновать.