Добрый вечер, утро! Посланье без адресата
С объяснением призрачным о неживом явлении.
Я была твоей бы, но слишком уж я носата
И страдаю приступами повышенного давления.
Юмор что-то дремлет. Лишь стоило в мир воскреснуть,
Как тоска накатила в пятнадцати литрах ваксы.
Вся сияешь, как медный пятак и хочешь исчезнуть,
Всех взорвав попутно в лице черномазой кляксы.
Жаль, никто тебе не назначит достойной таксы.
Заплывать за буйки, брыкаться и рыть окопы
Несомненно, прекрасно, но время меня подводит.
Остаётся набраться выдержки антилопы
И смотреть равнодушно, как звёзды вокруг восходят.
Были бы чужие! А так – вязким чернозёмом
Обтирает душу что горечь, что восхищенье.
Ты в огромном городе и на харчах казённых
Губкой взмокнешь и вырастешь диким лихим растеньем.
Это место блюёт в хроническом отравлении.
Кстати, близкие предают, люди – презирают,
Тучи гопников, фриков, и опытных алкашей.
Я спрошу: почему несчастье так вдохновляет?
У судьбы, у Бога и творческих корешей.
Улицы пустынны, и осень повсюду зреет,
Очень быстро, будь проклят резко континентальный.
Люди учатся, мёрзнут и столь же легко звереют,
В этом липком дерьме гниют мои наковальни.
Изначально день задан, как глубоко провальный.
Так идёшь с полудохлым плеером по грязище,
Надеваешь очки, чтоб кто-нибудь не злословил.
Сердце бьётся арканом, и ни одного глазища,
Что смотрел бы с любовью и как-нибудь успокоил!
Время – деньги, а денег нет и часов навалом,
И так много дел, и так мало сил и дыханья.
О, как я ненавижу вас, как же я устала
Биться лбом о бетон и просить хоть грамм пониманья!
Да у вас в уме лишь ваши столы да сральни!
Ради Бога, умрите мучительно и жестоко,
Или просто оставьте в покое и дайте сгинуть
Так, чтоб было в пустынном дворике одиноко
Страннику, что родной и решился меня покинуть.
Обнимать его, утыкаться к нему в ключицу,
И поведать, как прежде, тому, кто в меня поверил.
Жаль, что любим мы для себя, что в глазах троится,
Если много выпить. Что время считать потери.
Что мои окошки так яростно запотели.
Потому что вечером холодно, наша осень
Нас пропитывает, как смертников, мутным дымом.
Потому что тот, кого мы так искренне превозносим,
Слишком быстро становится остро невыносимым.
Вот поэтому мой сентябрь, как преисподняя
И сожрали черти, чистилище не спасает.
Вспомни, как же остро хочется стать свободнее,
Как в июне ночью свежо и душно, как полыхает.
И любовь так долго, мучительно отпускает.
Улицы пустынны, а мне бездомно и глухо
В этом городе, в этой осени, в этом мире.
Страшно хочется в детство, чтоб снова болело ухо,
И мне комнату выбирали в новой квартире.
Чтобы мать с отцом опять друг друга любили,
Чтобы самый счастливый праздник – Иван Купала,
Чтоб меня подкидывали и ловили…
Нас тогда ещё не свело и не поломало,
И мне не было так безответно, мучительно мало.