***

пройдет много времени спустя это сладкое мгновение твоего дня рождения, и снова будут рассветы, о которых написано много песен и спето тысячи слов, но в память глубоко врежутся моменты яростного счастья. возьми их ладонями, вложи в свое сердце и держи крепко-крепко. и пускай это счастье незнакомо было доселе, и незнакомо было как горячо серебро подкованных взглядов, когда его пальцы плетут прикосновения на пяльцах, когда воск плавится снегом и тканью твоя кожа, и тепло взрастает, как дрожжи. запомни этот благородный металл внутри, как оседаешь плавно, чувствуя главное. и запомни, как любовью отравлена эта весна. она и сама влюблена в тебя, выкрашивает стены тебе звездами и лепестками сакуры и мечтает присниться тебе объятиями в ночь.
я, всем назло, хочу тебе пожелать весну на запястья и счастья, что в сердце теплеет всегда.
;ты даже разговариваешь с птицами, перелистывая страницы своей черно-белой книги с монологом девушки с хронически-простуженной нежностью, протягивающей ладони к мягким облакам, а там голуби прячутся.
тебе даже мерещатся сахарные домики с фарфоровыми людьми и гладкими локонами, и огненные проруби с ярко-синим льдом, а там обитают эльфы в вечности. тебе снится, что дух синей птицы из самой пустыни прилетает к тебе каждой ночью на простыни и рисует каждый твой изгиб. а осень кладет тебе на лопатки бусы из кофейных зерен. они живые, в них целый город, где ароматы до бесконечности весенний, вишневые и сладкие до изнеможения стекают по запястьям и в реки вен, опьяняя тебя изнутри.
я желаю тебе, чтобы город сокровенной нежности просыпался вместе с тобой каждое раннее утро. девочка, как никто другой рисующая по утрам его небо, иногда я тебе боюсь, потому что знаю, что ты еще жарче, чем лето. и порой ты меняешься ролями с Богом, пишешь своим обаянием ему другую дорогу и зажигаешь глубоко внутри свет, вырывающийся на поверхность и бьющийся в тебе в ответ. гений к гению, колени к коленям, любовь к сердцу. черновики жизни рвутся и стираются, падают пеплом, задыхаясь под ним, а я он и не видет ни черта, ведь он еще ослеп тогда, когда тебя увидел. стучись же крыльями, они хрупкие, сильные, мягкие и невинные, они знают всю боль мира и ничего я так не хочу, как оградить навсегда тебя от нее. запомни, что о твоей душе всегда будут заботятся, и будут любить и руки твои, и пальцы, и волосы, и губы, и то, что между. и между строк вулканы. доверься сладости, львице в сердце, воздуху, с которым ты вдыхаешь пламя любви.
я желаю тебе сохранить то, что ты ощущаешь до исступления внутри наводнения и как рушатся небоскребы, и как рифмы сплетаются в иероглифы, ведь все вокруг наполнено любовью здесь птицы, ветер, весенняя зелень поет тебе песни громче и чище, то ли запахом свежей травы, то ли снегом в твой день рождения природа бурлит и готовит сюрпризы со всеобъемлющей радостью, шепчет Богу стихи твои, а он улыбается и ласково так, по отечески держит обеими руками мартовское небо - синюю, невесомую и высокую колыбель, перед ним ты раскрыта веером, заштрихована девственным мелом, укутана в солнце с запахом свежего терпкого клевера. я созерцаю тебя глазами, она веет сказку голосом, а ты сообщаешь нежностью о том, что тепло запущено тебе в душу и дышит там сквозь твои глаза. а газам снится синее море, и солнце встающей над его расстилающимися ладонями, пока Бог тихо гладит тебя спящую по голове, а ты улыбаешься в этом сне.
я и хочу пожелать тебе, чтобы Господь каждую секунду твоей повести обнимал своей теплой любовью тебя за хрупкие плечи. в тебе все до терпкой боли идеально, в тебе можно тонуть или ночью пылать в огне, не забыть в тебе то ли гения, то ли яда глоток, то ли сладостного воскрешения. в твоей каждой черте на лице сладость, любовь и нежность сплетаются в ветви на дереве безупречности. можно тысячи лет, тысячи раз искать это отражение и не найти. можно сотнями раз разбиться об эти хрупкие ключицы и плечи и до дрожи в суставах не выкинуть их из разума, не не вылить из своих мыслей. ты - небо, о котором мечтает любой сумасшедший поэт, чтобы целовать своим горячим дыханием от сладостной рифмы твои колени, а ты королева божественной красоты и иногда кажется, что это не ты рядом, а невозможный бред. ты жемчужины, ты рождаешь в сердцах то ли страсть, то ли трепет девственно чистых черт.
я желаею тебе, чтобы каждый раз, превращая себя богиню, в девушку чистой любви и остроконечных звезд, ловила свои чудесные отражения и мечтала быть той, кто глядел на тебя из них. тонкие руки, тонкая талия, тонкий голос, тонкая кожа, тонкая ткань на изящных плечах. мечта.
щиколотки и колени, расползаясь по черному бархату неба, бегут в ночь. прочь от всего, что гложет, прочь от ненужных цифр, прочь от широкой одежды и одежды, в прочем.
на мокрых перилах подоконников завтраки, первые и последние.
и еще целую неделю фото оголенных бедер на стенах.
и только в себя веришь. остальное - блеф.
девочка, целуя свои колени, вспоминай о теплом лете, где талию режут купальники, ноги ласкает прибой, а вечером талые, усталые, поперхнувшиеся своими же рифмами, уносят стройные ноги домой.
а сколько же там всего начиналось, сколько срывалось с обрыва вниз, и только запястья, с задыхающимися венами, напоминали о том, что ты все еще жив.
и кто же запомнит все твои разные профили, все твое худое тело, мечтающее дожить до истощения, все твое самосожжение заживо в порванных строчках, все твои мятые простыни, на которых затерялись детские страшные сны.
доживи до весны и все вмиг станет по-новому.
новое тело, новые запахи, новые вкусы, платья, зацелованные мочки и звон в глазах твоих чернично-яблочных.
новые цели, новые завтраки и утра. старые уже пережили сами себя.
я желаю тебе, чтоб ты, не задевая не осторожно непонятных прохожих, голову очертя пробиралась к своим целям, оставляла на подушках слезы, помнила все, вплоть до нового тела. и это не точка. это всего лишь пробел.