Теплым майским вечером наша маленькая компания отправилась в мастерскую киевского художника. Договорился о встрече общий знакомый и двоюродный брат художника - Саша. Всем нам, далеким от «богемной» жизни, было интересно заглянуть в загадочный мир, где по мановению кисточки появляются на холстах портреты и натюрморты.
Во дворе нас встретил высокий, седовласый мужчина и повел вверх по отдельной узкой лестнице в мансарду старого четырехэтажного дома. Пройдя в потемках по длинной, пыльной и загадочной лестнице, мы ныряли по одному в мастерскую, наклоняясь под низкой дверной притолокой, и сразу попадали в пространство, где все дышало неразгаданными снами детства.
В полутемной прихожей над входом белел череп лошади, справа на стене косо висели на длинном гвозде несколько пустых деревянных рам. В большой комнате стоял мольберт с незаконченной работой, завешенной от любопытных взоров светлой тканью, на стеллажах стояли запыленные диковинные сосуды, керамические фигурки, вазы с сухими цветами и… дюжина чугунных утюгов из прошлого столетия. На стенах висели почти впритык друг к другу картины и фотографии. Меня сразу привлек рисунок поразительно красивой юной девушки, с горделивым взглядом чуть прикрытых прекрасных глаз.
Заметив мой интерес, Саша шепнул: «Это первая любовь художника, еще самарская».
- Он родом из Самары?
- Так же, как и я.
- А эта красавица стала его женой? - нескромно спросила я.
- Нет, - ответил Александр, - что-то у них не сложилось, он никогда об этом не рассказывает.
- Самара - красивый город? - спросила я, когда художник вошел в комнату с подносом, на котором пылали крошечные глиняные кофейные чашки.
- Разве может быть некрасивым город детства и юности? – спросил в ответ художник. В моей памяти он остался почти сплошь одноэтажно-деревянным.
- Помнишь, - обратился он к Саше, - угол Красноармейской, где трамвай поворачивает на Арцыбушевскую? - Там рядом небольшой парк, проходя через него я попадал на улочку, где была Первая самарская художественная школа.
- А чуть дальше от перекрестка, - рассказывал уже всем хозяин, - стоял знаменитый "Челышевский дом", большой, из красного старинного кирпича, а внутри были огромные коммуналки. Я ходил в одну из них к своему другу, его родители были художниками. Тогда город назывался Куйбышев, но мы, пацаны, не задумывались - почему именно так. Просто знали, что на главной площади стоит истукан под названием Памятник Куйбышеву. Слово «Самара» я впервые прочитал большими буквами на центральном универмаге.
Художник показал нам свои последние работы. Это были портреты: выразительные, запоминающиеся, красивые лица. Они являлись нам точным ракурсом, грустной улыбкой или неожиданно глубоким взглядом.
Мы молча шли домой по ночным улицам. Я думала о прекрасной самарской девушке, о городе, где родятся такие красивые и талантливые люди, об их разных, непростых, но, хочется верить, счастливых судьбах.